"Look Me In The Eye" Глава 11, часть 1

[amhran-na-habhann]

Глава 11
Пылающая ванна

Еще одной моей отдушиной были походы в гости к моему приятелю Джиму Боутону. У нас с Джимом были схожие интересы. Ракеты. Электричество. Взрывчатые вещества. Мотоциклы. Быстрые машины. Джим жил милях в пяти от меня, в Южном Амхерсте. Он был на два года старше меня – светловолосый, коренастый, на вид слегка с приветом. Жил он в большом старинном викторианском доме, принадлежавшем Амхерстскому колледжу, где его родители преподавали театральное искусство. В доме мы могли творить, что хотели.
– Ерунда, – говорил Джим, когда мы в очередной раз что-нибудь разворотим. – Колледж все отремонтирует.
Обслуживающий персонал Амхерстского колледжа стриг лужайку, красил стены и устранял разрушительные последствия наших забав. Университет моего отца был куда беднее. Никто не предоставлял нам бесплатного жилья и ничего не ремонтировал. Дыры, которые я проломил в дверях, когда мне было тринадцать, за эти три года никуда не делись.
Однажды Джим позвонил мне:
– Приходи, посмотришь, что я тут соорудил.
В последнее время он лихорадочно работал над каким-то своим секретным проектом, и, похоже, наконец добился успеха. Когда я пришел к нему, он повел меня в сарай, стоявший футах в пятидесяти позади дома. Посреди сарая стояла закопченная бетонная бочка. Над ней располагалась стальная рама, с которой прямо в бочку спускалась цепь. Сбоку тянулся шланг к огромному серебристому баллону с пропаном.
– Моя новая печь, – гордо объявил Джим.
Другой восемнадцатилетний парень хвастался бы новой машиной, новой гитарой или новым фотоаппаратом. Джим хвалился плавильной печью. Он соорудил ее сам, прямо в этом сарае. Он изготовил щипцы, клещи и прочие инструменты для работы с расплавленным металлом. Он сделал металлический каркас, державший корпус печи. И даже собрал топку. Удивительно, но практически все было сделано из каких-то остатков и обломков. Уверен, еще одного такого сооружения во всем Амхерсте не было.
– Да у тебя тут прямо сталелитейный завод, – сказал я.
– Нет, не сталелитейный. Для стали нужны более высокие температуры и подача кислорода. Это плавильня для цветных металлов – алюминия и бронзы, – пояснил Джим.
Я был благодарным слушателем. Непосвященный человек даже не оценил бы разницы.
– Хочешь посмотреть ее в деле? – спросил он и, не дожидаясь ответа, подошел к печи и повернул выключатель. Послышался звук вентилятора, набирающего обороты.
– У меня тут две мощных турбины от пылесосов, ими нагнетается воздух. Не так эффективно, как кислород, зато бесплатно.
Шум вентиляторов стал громче.
– Я поставил самые мощные, какие нашел магазине «Грейнджер» в Спрингфилде, – сказал Джим.
Вентиляторы действительно были сильные. Я почувствовал, как ветер шевелит мои волосы.
Джим повернул нечто вроде водопроводного крана внизу печи. Гараж наполнился запахом пропана.
– Поджигаю!
Он ухмыльнулся, поджег скомканную бумагу и бросил ее в печь. Грохнуло так, что меня на секунду оглушило. Мелькнула яркая вспышка, и запах пропана исчез. Если бы в сарае были окна, их бы уже повышибало. Но окон не было. По крайней мере, с тех пор, как Джим зажег печь впервые.
Как только загорелся огонь, печь зашумела, как реактивный двигатель на холостом ходу. Я заглянул внутрь и увидел, как в топке вихрится пламя.
– Давай-ка поддадим жару, – сказал Джим, словно полыхавшего огня ему было мало. Он повернул большой реостат, и вентиляторы закрутились еще быстрее. Он тут же вернулся к крану и увеличил подачу пропана.
– Нужно поддерживать нужное соотношение, – сказал он. – Если пламя желтое, значит, пошел угарный газ. А нам нужно голубоватое, почти бесцветное.
Печь гудела так, что хотелось заткнуть уши. Из бочки вырывались голубые языки пламени. Рев печи становился просто нестерпимым. И жар тоже.
– Давай-ка расплавим что-нибудь, – довольно улыбнулся он.
Мы покидали обломки алюминия в ведро, которое, как я тут же узнал от Джима, оказалось вовсе не ведром.
– Это карбидокремниевый тигель, сороковой номер. Вмещает сорок фунтов алюминия или сто двадцать бронзы. Расплавленных, естественно.
Куски алюминия – бывшие детали автомобильных трансмиссий – были готовы к расплавке.
Надев тяжелые рукавицы, Джим подвесил тигель на цепь, а потом с помощью шеста подвинул его так, чтобы он оказался над печью. Затем он опустил тигель внутрь. Шум печи, поглотившей металл, слегка изменился. Спустя несколько секунд цепь, спускавшаяся в жерло, засветилась темно-красным, как и края печи. Было страшно подойти и заглянуть внутрь, но я все же рискнул. Прошло совсем немного времени, но твердые края алюминиевых обломков уже начали оплавляться. Печь Джима напоминала реактивный двигатель, ревущий в садовом сарае на окраине Южного Амхерста.
Я приоткрыл дверь, чтобы глотнуть свежего воздуха, но Джим замахал руками.
– От шума соседи бесятся. Еще полицию вызовут.
Копы уже наведывались к Джиму по поводу его изобретений. Еще один визит был нам совершенно ни к чему.
Джим потянул за цепь, и тигель появился из печи, раскаленный докрасна. Он подтянул его вдоль рельса и ухватил длинными металлическими клещами. Затем протянул мне еще одни клещи и пару перчаток.
– Можешь помочь мне перелить, – разрешил он.
Я взял длинный шест с обручем посередине. Джим сам изготовил его в своей мастерской в гараже. Он осторожно опустил тигель в обруч. Сняв шлак с поверхности, он медленно и аккуратно вылил расплавленный металл в серый ящик на полу. Из углов ящика брызнули струи пара. Там лежал плотно утрамбованный влажный песок, а в песке было аккуратное углубление в виде предмета, который Джим собирался выплавить из алюминия. Это оказался на удивление тонкий процесс.
– Через несколько минут металл затвердеет, и тогда можем вскрыть форму.
Он выключил печь. Вентиляторы затихли, жар начал спадать. Теперь, когда шум прекратился, Джим дал мне знак, что дверь можно открыть.
Мы раскололи форму на две половины. Внутри лежала пара абсолютно реалистичных человеческих рук, отлитых из алюминия. Я был впечатлен.
– Это руки Энди, – сказал Джим. Так звали его младшего брата. Он позировал Джиму, если можно так выразиться, пока тот делал в песке форму для отливки.
Джим обрызгал алюминиевые руки водой, и нас окутало облако пара. Он поднял одну из рук перед собой.
– Ты смотри, какие детали! Ногти! Волоски! Даже узоры на пальцах!
Он был прав. Отливка получилась потрясающе точной.
Несколько месяцев спустя Джим работал в гараже, примыкавшем к дому его родителей. Это был большой дом с просторным гаражом, который Джим превратил в личную автомастерскую. Он достал из подвала огромную ванну из стеатита и использовал ее как резервуар для промывки деталей. Ванна была наполнена бензином – он был огнеопасен, но прекрасно подходил для очистки старых автомобильных деталей от смазки.
Тем вечером мы с Джимом помогали нашему другу Джону и его девушке Кэрол перебирать двигатель их «Фольксвагена». Блок двигателя и груда остальных частей отмокали в ванне, а мы стояли возле, пили пиво и что-то чинили по мелочи. Джим установил в ванну насос для циркуляции бензина. Так детали очищались лучше, но насос нельзя было держать включенным все время, поскольку испарения были огнеопасны, а очистка была делом небыстрым – видимо, оттого, что бензин загрязнялся. Мы уже опустошили ящик «Старого Милуоки», а деталей оставалось еще больше половины. Был уже двенадцатый час ночи – слишком поздно идти за пивом еще раз. Приходилось довольствоваться остатками.
Джим подошел к насосу, чтобы снова его включить. Через весь гараж проскочила искра. В одно мгновение ванна бензина вспыхнула. Казалось, горела вся мастерская. Учитывая, сколько было в воздухе бензиновых паров, возможно, так оно и было.
– Черт!
– Пожар!
– Скорее! Бежим!
Я стоял близко к двери, поэтому сразу выскочил, бросив свое пиво. Воздух жаркой летней ночи вдруг показался мне ледяным. Кажется, я был невредим, даже одежда не загорелась. Повезло.
Все высыпали через распахнутую дверь во двор. Все кроме Джима. Мы видели, что он еще стоит в объятом пламенем гараже. У него загорелся рукав. Он сорвал перчатку и стал лупить по руке, чтобы сбить пламя.
В считанные секунды огонь в ванне взметнулся до самого потолка. Но Джим оставался там. Низко пригнувшись, он шагнул вперед и могучим толчком выпихнул ванну с горящим бензином и автомобильными деталями в дверной проем. Она прокатилась по дорожке и остановилась футах в двадцати от гаража.
Джим практически не обгорел. Он стоял и гордо улыбался – еще бы, только что спас дом от пожара. Он снял рукавицы, оглядел каждую руку и удовлетворенно кивнул.
– Цел! – ухмыльнулся он.
В пекле пылающего гаража ему удалось сохранить ясность мысли настолько, чтобы надеть рукавицы и вытолкнуть ванну, не опалив рук. Потрясающе.
– Хорошо, что она была на колесиках, – сказал Джим.
Действительно хорошо. Иначе весь дом сгорел бы дотла.
Тут из дома вышла Кэрол. Я не видел, как она туда заходила, но во всей этой суматохе немудрено было и не заметить.
– Я вызвала пожарных, – сказала она. – Они уже едут.
Джим был не в восторге.
– Ну, и кто тебя просил? – спросил он, глядя, как языки пламени из горящей ванны поднимаются на двадцать футов ввысь.
По правде говоря, теперь огонь был уже не опасен. Бензин выгорел бы сам собой через час или около того, а пока мы могли бы полюбоваться пожаром. Джим, Джон и я предпочитали не иметь никаких дел с представителями властей. Двое из нас обежали дом и размотали садовые шланги. Мы решили, что двух шлангов будет более чем достаточно, чтобы полить землю вокруг, пока догорает бензин.
Огонь в гараже потушил Джим, направив струю из шланга в потолок, а затем на несколько горящих обломков на полу. Снаружи, однако, пламя продолжало бушевать. Бензин горел вовсю, и столб огня вздымался выше крыши дома. На ближайшей стене краска уже пошла пузырями.
– Надо было подальше ее оттолкнуть, – сказал Джим.
Но теперь ванна раскалилась так, что к ней было не подойти.
Я оглядел происходящее и пришел к выводу, что дому ничего не грозит. Разве что придется перекрасить стену.
В этот момент появились родители Джима. До этого они читали в комнате на другой стороне дома. Вид у них был вполне спокойный. Мать курила сигару, а отец держал в руке бокал. Они поглядели на нас, на огонь, друг на друга. Затем, так и не проронив не слова, вернулись в дом.