Глава 15
Паром до Детройта
В первый сезон моих разъездов с KISS я звонил домой каждую неделю. Мобильных телефонов еще не было, поэтому сделать это было сложнее, чем теперь. В мотелях телефоны имелись, но это был настоящий грабеж – некоторые ушлые владельцы брали по доллару за минуту междугородного разговора. Мы возили собственные телефонные аппараты в грузовике с прочим оборудованием. Приезжая на очередную концертную площадку, мы их подключали и начинали названивать.
Я всегда звонил Прохвосту. Похоже, он скучал по мне, и я знал, что он рад меня слышать. В то лето ему исполнилось четырнадцать.
читать дальшеИногда он сообщал странные новости о жизни в Нортхэмптоне, куда наша мать отправила его во время своего очередного приступа. Тем летом он жил с доктором Финчем и его приспешниками в старом разваливающемся особняке в центре города. В доме царила атмосфера секты, поэтому я там редко бывал.
Иногда в его голосе слышалась особая настойчивость. Однажды я позвонил ему откуда-то из западных штатов, и он сказал:
– Джон Элдер, можно я к тебе приеду? Например, завтра?
Я понял, что у него что-то на уме. «Наверняка хочет, чтобы я ему что-то купил», – подумал я. Учитывая, что отец скатился на дно, а мать не работала и совсем помешалась, я превращался для брата в ходячий кошелек. Порой казалось, что его запросы растут быстрее, чем мои доходы. Когда он был маленьким, то обматывался алюминиевой фольгой и был доволен. Теперь же ему хотелось иметь дизайнерские вещи, и он решил, что я обязан ему все это покупать. Я уже не мог дождаться, когда он вырастет и пойдет работать.
– Ладно, – сказал я. – Будь завтра к шести вечера в аэропорту Брэдли-Филд у терминала «Эйр-Каман». Я отвезу тебя на наш концерт в Кливленде.
Я приехал за ним на «Кадиллаке». Я всегда брал на прокат «Кадиллак», когда представлялась возможность, хотя наш менеджер все время ныл по поводу расходов. Мы с Прохвостом любили эти машины. В прокате они всегда были новенькие, и у них был свой характерный запах. Кроме того, наша бабушка водила «Кадиллак» во времена нашего детства, так что в нем мы чувствовали себя как дома.
Я всегда бережно обращался с арендованными «Кадиллаками», если не считать случая, когда я одолжил машину нашему пиротехнику, а он дал на ней покататься двум стюардессам из Чаттануги. По крайней мере, они называли себя стюардессами. Девушки испарились вместе с машиной, и прокатная фирма хотела списать ее полную стоимость – двадцать тысяч долларов – с моей карточки. Вскоре машину обнаружили возле аэропорта «Шарлотт». Стюардесс мы больше так и не видели. Менеджер группы уладил все финансовые вопросы.
С тех пор я больше не давал свои «Кадиллаки» кому-либо из команды.
Кливлендский аэропорт находился на приличном расстоянии от города. Но стоило нам пересечь городскую черту, брат тут же взялся за свое.
– Где тут торговый центр? – спросил он.
«Мы еще десяти минут не провели в городе, а ему уже неймется!» – подумал я. Дома полно торговых комплексов. Для этого не нужно лететь на самолете за тысячу миль.
– Мне нужна новая одежда, – решил он привести веский аргумент.
Не желая отпускать его в магазинный загул, я свернул с шоссе в спальный район.
– Тут нет магазинов, – я обвел рукой темноту.
Прохвост посмотрел по сторонам. Мы оказались в какой-то глуши. Вокруг не было ничего кроме жилых домов, да и они с каждой милей отстояли друг от друга все дальше. Ночь стояла темная, а фонарей на улице было мало. Нам даже не попалось ни одной автозаправки или мелкого придорожного магазинчика.
Но Прохвост знал – если есть жилые дома, то поблизости должны быть и магазины.
И тут меня посетило вдохновение. Может быть, его удастся провести. Теперь, когда он повзрослел, обмануть его будет гораздо труднее. Но все-таки…
– Прохвост, тут нет магазинов. Вообще никаких. Если ты приехал сюда ради покупок, не обольщайся. Кливленд – это религиозная община. Поэтому он так и называется. Здесь живут кливиты.
– Какие еще кливиты? – недоверчиво спросил он. Но я продолжал раскручивать идею.
– Это очень религиозные люди. Они и основали этот город. Поклоняются святому Кливу, покровителю урожая. Они вроде наших массачусетских шейкеров (*).
* Шейкеры (Shakers) – протестантская религиозная секта в США. Их обряды сопровождались экстатическими танцами, или «тряской», благодаря чему они и получили свое название (от англ. shake – трясти).
Что он мог на это возразить? Он видел, как люди поклоняются святым в Мексике. Мать брала его с собой несколько лет назад, когда ездила туда в поисках вдохновения для своих картин. Я продолжил. Теперь он был у меня на крючке.
– Если честно, я ужасно удивлен, что KISS разрешили здесь выступать. Обычно тут только госпел поют. Ну, ты знаешь, как в других религиозных общинах. Меннониты, амиши, муниты. Они бы никогда не пригласили KISS. Ни за что в жизни. Но времена меняются. Может быть, скоро мы будем выступать перед мормонами в Солт-Лейк-Сити.
Но мысли Прохвоста по-прежнему были заняты покупками.
– Мне очень нужна новая одежда. Смотри, я фотки взял.
Он притащил с собой рекламные буклеты «Кельвин Кляйн» и вырезки из журналов “People” и “US” с шикарно одетыми моделями и знаменитостями. Он вырезал особо понравившиеся и даже соорудил что-то вроде коллажа. Это было бы вполне симпатично, если бы с помощью своего творения он не собирался вытрясти из меня полтысячи долларов.
– Не могу я твои картинки разглядывать, я за рулем.
«Надо было его в багажник засунуть», – подумал я. Брат нетерпеливо подпрыгивал на сиденье, сжимая журналы в руках. От своих планов он отказываться не собирался.
– Прохвост, ты не понимаешь. Нет крупных магазинов в Кливленде. Совсем нет. Есть только церкви, заправочные станции и бакалейные лавки. Все.
– И что же нам делать? – спросил он таким тоном, как будто это моя проблема.
– Я-то знаю, что буду делать. У нас завтра концерт в «Ричфилд Колизее». Так что я работаю. Можешь пойти со мной, посмотришь на пиротехнику, которую мы придумали для песни “Rock and Roll All Night”.
– Но мне нужна одежда, – теперь он уже просто канючил.
Меня посетила новая мысль. Прохвосту повезло, что я умел импровизировать. Большинство старших братьев давно исчерпали бы запас идей и просто отвесили ему подзатыльник. Но я только начал входить во вкус.
– Слушай, если тебе позарез надо в магазин, можешь взять такси до пристани и отправиться на пароме в Детройт. Это в девяноста милях отсюда, на той стороне озера Эри. Но должен предупредить, это жуткое зрелище. Я бы туда не пошел.
Перед моими глазами живо возникла картина паромной пристани. Прямо-таки сцена из Библии. Содом и Гоморра. Поклонение золотому тельцу. Обезумевшие грешники, ждущие кары господней. Все это и многое другое – прямо у кливлендского причала. Воображение у меня разыгралось.
– Там просто ужас что творится. Алчные люди, жаждущие покупать, покупать и покупать. Они пьют, гогочут, толкаются. Толпятся на пристани и ждут парома, как наркоман – дозу героина. Я туда не поеду. И вообще, у меня одежды достаточно, новая мне не нужна.
– Одежда у тебя – отстой, – фыркнул он. – Вся замусоленная. И вообще, сейчас никто такое не носит.
– Ну, я не собираюсь тратить целый день, чтобы плавать на пароме за шмотками. Что если он затонет?
– А может затонуть?
– Черт, Прохвост, через озеро плыть несколько часов. Даже берега не видно! Ты ведь слышал песню об «Эдмунде Фитцджеральде»? Ее Гордон Лайтфут поет. Так назывался корабль – «Эдмунд Фитцджеральд». Девятьсот футов длиной. Он затонул во время шторма – не осталось и следа.
– Ну … да, – он явно не знал, что еще сказать.
– Это случилось прямо здесь. На Великих Озерах.
Однако, похоже, образ огромного тонущего корабля его не слишком напугал. Жажда покупок была сильнее.
– Двадцать девять человек утонуло. Весь экипаж.
– Если погода будет хорошая, я все равно поеду.
Раз уж он сделал выбор, я постарался его приободрить.
– Когда доберешься, посмотри на волны. Если будут захлестывать причал, не садись на паром. Ладно?
– Хорошо, – согласился он, явно надеясь на погожий день. – Отвези меня туда утром, а там посмотрим.
– Я не знаю, как туда ехать. И мне работать надо. Возьми такси. Я дам тебе двести долларов на одежду, плюс деньги на такси и паром. Но добираться будешь сам.
– Спасибо, Джон Элдер, – похоже, он решил, что выиграл.
Мы добрались до мотеля и пошли в номер. Наша охрана даже поставила заграждение, чтобы фанаты не проникли в нашу часть гостиницы. Прохвоста охранники хорошо знали.
Навстречу нам попался Эйс и один из техников.
– Э-эй! Это же мини-Усилок!
– И большой с ним!
Прохвосту не нравилось, что его звали мини-Усилком. Он сказал:
– Я отправляюсь в Детройт на пароме. За новыми шмотками.
– Да это ж офигеть как круто. Пива хочешь?
Прохвост попятился от него. Мы дошли до номера, и я показал брату, где он будет спать – на полу у окна. В комнате стояло две кровати, но на одной спал я сам, а другую использовал в качестве монтажного стола.
– Не буду я спать на полу. Убирай свое барахло с кровати.
– Прохвост, ты должен быть благодарен за то, что имеешь. Я извел четыре тысячи галлонов самолетного топлива, чтобы доставить тебя сюда. А теперь тебе кровать подавай?
Мой брат понятия не имел о деньгах и усилиях, затраченных, чтобы привезти его сюда. Я, на самом деле, тоже, но он-то этого не знал. Я посмотрел на кровать и обдумал ситуацию. Если положить его на пол, он будет ныть всю ночь. Если выставлю его за дверь и запрусь – закатит сцену. Пусть лучше спит на кровати.
– Ладно, помоги мне аккуратно переложить все на комод. Но сначала нам нужно открутить и перенести телевизор, чтобы хватило места. Дай мне отвертку «Филипс» из чемоданчика.
Вместе мы расчистили ему место для сна. За все это время он не проявил ни малейшего интереса к устройствам, над которыми я работал. Я был разочарован.
Было ясно, что Прохвост не заснет, пока не выяснит все насчет своей завтрашней поездки. Собравшись с духом, он отправился к портье.
Он приподнялся на цыпочки, чтобы опереться о стойку, а потом принял светское выражение лица и осведомился:
– Не подскажете, где здесь ходит паром до Детройта?
За стойкой дежурила прыщавая девица лет двадцати, на вид совсем деревенщина. Она непонимающе уставилась на него.
– Паром до Детройта, – медленно повторил он, на случай, если она была слегка туповата.
– Э-э-э… Не знаю, – промямлила она растерянно. Обслуживающий персонал в мотелях, где мы останавливались, не всегда был высшего класса.
Прохвост быстро вернулся и припер меня к стенке.
– Опять твои шутки, Джон Элдер?
Но у меня был готов ответ.
– Сам посмотри и подумай. Ты видел хоть один магазин за то время, что мы здесь?
И Прохвост снова попался.
– Не знаю, – теперь он мямлил, как та девица. Он был в растерянности. Но ему отчаянно хотелось заполучить одежду, как в журналах.
– Главное событие года в здешней общине – фестиваль святого Клива, – сказал я ему. – Наш концерт приходится на начало праздничной недели. Вспомни Мексику, ты же не видел, чтобы люди выходили из церкви и тут же бросались по магазинам?
Он решил, что я могу быть прав.
– Поспрашивай сам вокруг, поищи кого-нибудь, – закончил я разговор.
Прохвост направился по коридору, а я тайком пошел следом, чтобы подслушать. Он подошел к первым, кто попался ему навстречу. Это была приятная пара средних лет.
– Извините, пожалуйста. Вы не знаете, где здесь ходит паром до Детройта? – теперь он был сама вежливость.
– Прости, мы сами из Сан-Франциско, – они улыбнулись прелестному мальчику со светлыми кудряшками. Такие вот милые люди покупают детей вроде Прохвоста и выращивают их, как домашних питомцев. Но Прохвост не хотел быть питомцем. Ему нужна была одежда.
Он понял, что ему нужен кто-то из местных. Может, кто-то, кто здесь работает, но потолковее, чем девица за стойкой. В коридоре у служебного входа он обнаружил уборщика. Он-то наверняка местный и все знает.
– Извините, где тут ходит паром до Детройта? – Прохвост по-прежнему был вежлив.
Уборщик уставился на него поверх своей тележки с метлами, швабрами и тряпками.
– Че-го-о?
– Мне нужно в магазин. Как добраться до парома?
– Паром до Детройта? Ты совсем сдурел? Если надо в магазин, иди в магазин! Тут полмили по улице!
Уборщик развернулся и пошаркал прочь. «Идиот какой-то», – пробормотал он, катя тележку по коридору. Он закашлялся и сплюнул на ковровую дорожку.
Прохвост остался стоять с кислой улыбкой на лице, соображая, что его провели. Он больше не сказал ни слова.
Я удалился в свою комнату, весьма довольный собой. Кто угодно обхитрит четырехлетнего ребенка, но попробуйте разыграть четырнадцатилетнего. Тут нужно быть мастером. Я понимал, что Прохвост становится старше и умнее. Возможно, мне больше не удастся его провести.
Скоро он вырастет, и мне придется придумать ему новое имя. Имя Крис, которым его назвали родители, никуда не годится.
На следующий день я сводил его в магазин. После кливлендского концерта он отправился домой с сумкой обновок, более-менее довольный. Когда я в следующий раз позвонил ему, он попросил у меня велосипед.
Паром до Детройта
В первый сезон моих разъездов с KISS я звонил домой каждую неделю. Мобильных телефонов еще не было, поэтому сделать это было сложнее, чем теперь. В мотелях телефоны имелись, но это был настоящий грабеж – некоторые ушлые владельцы брали по доллару за минуту междугородного разговора. Мы возили собственные телефонные аппараты в грузовике с прочим оборудованием. Приезжая на очередную концертную площадку, мы их подключали и начинали названивать.
Я всегда звонил Прохвосту. Похоже, он скучал по мне, и я знал, что он рад меня слышать. В то лето ему исполнилось четырнадцать.
читать дальшеИногда он сообщал странные новости о жизни в Нортхэмптоне, куда наша мать отправила его во время своего очередного приступа. Тем летом он жил с доктором Финчем и его приспешниками в старом разваливающемся особняке в центре города. В доме царила атмосфера секты, поэтому я там редко бывал.
Иногда в его голосе слышалась особая настойчивость. Однажды я позвонил ему откуда-то из западных штатов, и он сказал:
– Джон Элдер, можно я к тебе приеду? Например, завтра?
Я понял, что у него что-то на уме. «Наверняка хочет, чтобы я ему что-то купил», – подумал я. Учитывая, что отец скатился на дно, а мать не работала и совсем помешалась, я превращался для брата в ходячий кошелек. Порой казалось, что его запросы растут быстрее, чем мои доходы. Когда он был маленьким, то обматывался алюминиевой фольгой и был доволен. Теперь же ему хотелось иметь дизайнерские вещи, и он решил, что я обязан ему все это покупать. Я уже не мог дождаться, когда он вырастет и пойдет работать.
– Ладно, – сказал я. – Будь завтра к шести вечера в аэропорту Брэдли-Филд у терминала «Эйр-Каман». Я отвезу тебя на наш концерт в Кливленде.
Я приехал за ним на «Кадиллаке». Я всегда брал на прокат «Кадиллак», когда представлялась возможность, хотя наш менеджер все время ныл по поводу расходов. Мы с Прохвостом любили эти машины. В прокате они всегда были новенькие, и у них был свой характерный запах. Кроме того, наша бабушка водила «Кадиллак» во времена нашего детства, так что в нем мы чувствовали себя как дома.
Я всегда бережно обращался с арендованными «Кадиллаками», если не считать случая, когда я одолжил машину нашему пиротехнику, а он дал на ней покататься двум стюардессам из Чаттануги. По крайней мере, они называли себя стюардессами. Девушки испарились вместе с машиной, и прокатная фирма хотела списать ее полную стоимость – двадцать тысяч долларов – с моей карточки. Вскоре машину обнаружили возле аэропорта «Шарлотт». Стюардесс мы больше так и не видели. Менеджер группы уладил все финансовые вопросы.
С тех пор я больше не давал свои «Кадиллаки» кому-либо из команды.
Кливлендский аэропорт находился на приличном расстоянии от города. Но стоило нам пересечь городскую черту, брат тут же взялся за свое.
– Где тут торговый центр? – спросил он.
«Мы еще десяти минут не провели в городе, а ему уже неймется!» – подумал я. Дома полно торговых комплексов. Для этого не нужно лететь на самолете за тысячу миль.
– Мне нужна новая одежда, – решил он привести веский аргумент.
Не желая отпускать его в магазинный загул, я свернул с шоссе в спальный район.
– Тут нет магазинов, – я обвел рукой темноту.
Прохвост посмотрел по сторонам. Мы оказались в какой-то глуши. Вокруг не было ничего кроме жилых домов, да и они с каждой милей отстояли друг от друга все дальше. Ночь стояла темная, а фонарей на улице было мало. Нам даже не попалось ни одной автозаправки или мелкого придорожного магазинчика.
Но Прохвост знал – если есть жилые дома, то поблизости должны быть и магазины.
И тут меня посетило вдохновение. Может быть, его удастся провести. Теперь, когда он повзрослел, обмануть его будет гораздо труднее. Но все-таки…
– Прохвост, тут нет магазинов. Вообще никаких. Если ты приехал сюда ради покупок, не обольщайся. Кливленд – это религиозная община. Поэтому он так и называется. Здесь живут кливиты.
– Какие еще кливиты? – недоверчиво спросил он. Но я продолжал раскручивать идею.
– Это очень религиозные люди. Они и основали этот город. Поклоняются святому Кливу, покровителю урожая. Они вроде наших массачусетских шейкеров (*).
* Шейкеры (Shakers) – протестантская религиозная секта в США. Их обряды сопровождались экстатическими танцами, или «тряской», благодаря чему они и получили свое название (от англ. shake – трясти).
Что он мог на это возразить? Он видел, как люди поклоняются святым в Мексике. Мать брала его с собой несколько лет назад, когда ездила туда в поисках вдохновения для своих картин. Я продолжил. Теперь он был у меня на крючке.
– Если честно, я ужасно удивлен, что KISS разрешили здесь выступать. Обычно тут только госпел поют. Ну, ты знаешь, как в других религиозных общинах. Меннониты, амиши, муниты. Они бы никогда не пригласили KISS. Ни за что в жизни. Но времена меняются. Может быть, скоро мы будем выступать перед мормонами в Солт-Лейк-Сити.
Но мысли Прохвоста по-прежнему были заняты покупками.
– Мне очень нужна новая одежда. Смотри, я фотки взял.
Он притащил с собой рекламные буклеты «Кельвин Кляйн» и вырезки из журналов “People” и “US” с шикарно одетыми моделями и знаменитостями. Он вырезал особо понравившиеся и даже соорудил что-то вроде коллажа. Это было бы вполне симпатично, если бы с помощью своего творения он не собирался вытрясти из меня полтысячи долларов.
– Не могу я твои картинки разглядывать, я за рулем.
«Надо было его в багажник засунуть», – подумал я. Брат нетерпеливо подпрыгивал на сиденье, сжимая журналы в руках. От своих планов он отказываться не собирался.
– Прохвост, ты не понимаешь. Нет крупных магазинов в Кливленде. Совсем нет. Есть только церкви, заправочные станции и бакалейные лавки. Все.
– И что же нам делать? – спросил он таким тоном, как будто это моя проблема.
– Я-то знаю, что буду делать. У нас завтра концерт в «Ричфилд Колизее». Так что я работаю. Можешь пойти со мной, посмотришь на пиротехнику, которую мы придумали для песни “Rock and Roll All Night”.
– Но мне нужна одежда, – теперь он уже просто канючил.
Меня посетила новая мысль. Прохвосту повезло, что я умел импровизировать. Большинство старших братьев давно исчерпали бы запас идей и просто отвесили ему подзатыльник. Но я только начал входить во вкус.
– Слушай, если тебе позарез надо в магазин, можешь взять такси до пристани и отправиться на пароме в Детройт. Это в девяноста милях отсюда, на той стороне озера Эри. Но должен предупредить, это жуткое зрелище. Я бы туда не пошел.
Перед моими глазами живо возникла картина паромной пристани. Прямо-таки сцена из Библии. Содом и Гоморра. Поклонение золотому тельцу. Обезумевшие грешники, ждущие кары господней. Все это и многое другое – прямо у кливлендского причала. Воображение у меня разыгралось.
– Там просто ужас что творится. Алчные люди, жаждущие покупать, покупать и покупать. Они пьют, гогочут, толкаются. Толпятся на пристани и ждут парома, как наркоман – дозу героина. Я туда не поеду. И вообще, у меня одежды достаточно, новая мне не нужна.
– Одежда у тебя – отстой, – фыркнул он. – Вся замусоленная. И вообще, сейчас никто такое не носит.
– Ну, я не собираюсь тратить целый день, чтобы плавать на пароме за шмотками. Что если он затонет?
– А может затонуть?
– Черт, Прохвост, через озеро плыть несколько часов. Даже берега не видно! Ты ведь слышал песню об «Эдмунде Фитцджеральде»? Ее Гордон Лайтфут поет. Так назывался корабль – «Эдмунд Фитцджеральд». Девятьсот футов длиной. Он затонул во время шторма – не осталось и следа.
– Ну … да, – он явно не знал, что еще сказать.
– Это случилось прямо здесь. На Великих Озерах.
Однако, похоже, образ огромного тонущего корабля его не слишком напугал. Жажда покупок была сильнее.
– Двадцать девять человек утонуло. Весь экипаж.
– Если погода будет хорошая, я все равно поеду.
Раз уж он сделал выбор, я постарался его приободрить.
– Когда доберешься, посмотри на волны. Если будут захлестывать причал, не садись на паром. Ладно?
– Хорошо, – согласился он, явно надеясь на погожий день. – Отвези меня туда утром, а там посмотрим.
– Я не знаю, как туда ехать. И мне работать надо. Возьми такси. Я дам тебе двести долларов на одежду, плюс деньги на такси и паром. Но добираться будешь сам.
– Спасибо, Джон Элдер, – похоже, он решил, что выиграл.
Мы добрались до мотеля и пошли в номер. Наша охрана даже поставила заграждение, чтобы фанаты не проникли в нашу часть гостиницы. Прохвоста охранники хорошо знали.
Навстречу нам попался Эйс и один из техников.
– Э-эй! Это же мини-Усилок!
– И большой с ним!
Прохвосту не нравилось, что его звали мини-Усилком. Он сказал:
– Я отправляюсь в Детройт на пароме. За новыми шмотками.
– Да это ж офигеть как круто. Пива хочешь?
Прохвост попятился от него. Мы дошли до номера, и я показал брату, где он будет спать – на полу у окна. В комнате стояло две кровати, но на одной спал я сам, а другую использовал в качестве монтажного стола.
– Не буду я спать на полу. Убирай свое барахло с кровати.
– Прохвост, ты должен быть благодарен за то, что имеешь. Я извел четыре тысячи галлонов самолетного топлива, чтобы доставить тебя сюда. А теперь тебе кровать подавай?
Мой брат понятия не имел о деньгах и усилиях, затраченных, чтобы привезти его сюда. Я, на самом деле, тоже, но он-то этого не знал. Я посмотрел на кровать и обдумал ситуацию. Если положить его на пол, он будет ныть всю ночь. Если выставлю его за дверь и запрусь – закатит сцену. Пусть лучше спит на кровати.
– Ладно, помоги мне аккуратно переложить все на комод. Но сначала нам нужно открутить и перенести телевизор, чтобы хватило места. Дай мне отвертку «Филипс» из чемоданчика.
Вместе мы расчистили ему место для сна. За все это время он не проявил ни малейшего интереса к устройствам, над которыми я работал. Я был разочарован.
Было ясно, что Прохвост не заснет, пока не выяснит все насчет своей завтрашней поездки. Собравшись с духом, он отправился к портье.
Он приподнялся на цыпочки, чтобы опереться о стойку, а потом принял светское выражение лица и осведомился:
– Не подскажете, где здесь ходит паром до Детройта?
За стойкой дежурила прыщавая девица лет двадцати, на вид совсем деревенщина. Она непонимающе уставилась на него.
– Паром до Детройта, – медленно повторил он, на случай, если она была слегка туповата.
– Э-э-э… Не знаю, – промямлила она растерянно. Обслуживающий персонал в мотелях, где мы останавливались, не всегда был высшего класса.
Прохвост быстро вернулся и припер меня к стенке.
– Опять твои шутки, Джон Элдер?
Но у меня был готов ответ.
– Сам посмотри и подумай. Ты видел хоть один магазин за то время, что мы здесь?
И Прохвост снова попался.
– Не знаю, – теперь он мямлил, как та девица. Он был в растерянности. Но ему отчаянно хотелось заполучить одежду, как в журналах.
– Главное событие года в здешней общине – фестиваль святого Клива, – сказал я ему. – Наш концерт приходится на начало праздничной недели. Вспомни Мексику, ты же не видел, чтобы люди выходили из церкви и тут же бросались по магазинам?
Он решил, что я могу быть прав.
– Поспрашивай сам вокруг, поищи кого-нибудь, – закончил я разговор.
Прохвост направился по коридору, а я тайком пошел следом, чтобы подслушать. Он подошел к первым, кто попался ему навстречу. Это была приятная пара средних лет.
– Извините, пожалуйста. Вы не знаете, где здесь ходит паром до Детройта? – теперь он был сама вежливость.
– Прости, мы сами из Сан-Франциско, – они улыбнулись прелестному мальчику со светлыми кудряшками. Такие вот милые люди покупают детей вроде Прохвоста и выращивают их, как домашних питомцев. Но Прохвост не хотел быть питомцем. Ему нужна была одежда.
Он понял, что ему нужен кто-то из местных. Может, кто-то, кто здесь работает, но потолковее, чем девица за стойкой. В коридоре у служебного входа он обнаружил уборщика. Он-то наверняка местный и все знает.
– Извините, где тут ходит паром до Детройта? – Прохвост по-прежнему был вежлив.
Уборщик уставился на него поверх своей тележки с метлами, швабрами и тряпками.
– Че-го-о?
– Мне нужно в магазин. Как добраться до парома?
– Паром до Детройта? Ты совсем сдурел? Если надо в магазин, иди в магазин! Тут полмили по улице!
Уборщик развернулся и пошаркал прочь. «Идиот какой-то», – пробормотал он, катя тележку по коридору. Он закашлялся и сплюнул на ковровую дорожку.
Прохвост остался стоять с кислой улыбкой на лице, соображая, что его провели. Он больше не сказал ни слова.
Я удалился в свою комнату, весьма довольный собой. Кто угодно обхитрит четырехлетнего ребенка, но попробуйте разыграть четырнадцатилетнего. Тут нужно быть мастером. Я понимал, что Прохвост становится старше и умнее. Возможно, мне больше не удастся его провести.
Скоро он вырастет, и мне придется придумать ему новое имя. Имя Крис, которым его назвали родители, никуда не годится.
На следующий день я сводил его в магазин. После кливлендского концерта он отправился домой с сумкой обновок, более-менее довольный. Когда я в следующий раз позвонил ему, он попросил у меня велосипед.
@темы: переводы, look me in the eye, СА
-
-
13.03.2015 в 15:28-
-
13.03.2015 в 16:08У Джона Элдера в поздних главах я не припомню подробных упоминаний о брате - очевидно, их пути разошлись. (Но из предисловия следует, что они общаются.) Если верить википедии, сейчас он сценарист и писатель.