(окончание)Синестезия влияет и на то, как я воспринимаю слова и язык. Например, слово
ladder (лестница) – синее и блестящее, а слово
hoop (обруч) – белое и мягкое. То же самое происходит, когда я читаю слова на других языках:
jardin, что значит «сад» по-французски – размыто-желтое, а исландское
hnugginn, «грустный» – белое с синими крапинками. Исследователи синестезии говорят, что цвет слова часто зависит от первой буквы и связан с цветом, который начинается на ту же букву. В целом, это справедливо и для меня:
yoghurt (йогурт) – желтое слово, от yellow;
video (видео) – пурпурное,
purple, что близко к фиолетовому,
violet; а
gate (ворота) – зеленое, от
green. Я даже могу заставить слово изменить цвет, мысленно приписав букву к его началу:
at – красное слово, но если добавить H, то получится
hat – и оно станет белым. Однако, не все слова следуют правилу первой буквы. Например, слова, которые начинаются с буквы A, всегда красные, а те, что начинаются с W, всегда темно-синие.
читать дальшеНекоторые слова идеально подходят к тому, что они означают. Raspberry (малина) – красное слово для красной ягоды, а grass (трава) и glass (стекло) – зеленые слова, обозначающие зеленые предметы. Слова, начинающиеся с буквы T, всегда оранжевые – как tulip (тюльпан), tiger (тигр) или tree (дерево) – а осенью деревья покрываются оранжевыми листьями.
И наоборот, другие слова не соответствуют своему значению: geese (гуси) – зеленое слово, но обозначает белых птиц (на мой взгляд, лучше было бы heese). Слово white (белый) – синее, а orange (оранжевый) – прозрачное и блестящее, как лед. Four (четыре) – синее слово, но угловатая цифра, по крайней мере, в моем понимании. Слово wine (вино) – тоже синее. На мой взгляд, цвету вина лучше соответствует французское vin – для меня оно пурпурного цвета.
То, что слова имеют цвет и текстуру, помогает мне запоминать имена и факты. Например, я помню, что победитель каждого этапа велогонки «Тур де Франс» получает желтую майку (а не зеленую, красную или синюю), потому что слово jersey (майка) для меня желтое. Точно так же я помню, что флаг Финляндии – это голубой крест на белом фоне, потому что слово Finland голубое (как и все слова на букву F). Когда я знакомлюсь с новым человеком, я часто запоминаю его имя по цвету: Richard – красный, John – желтый, Henry – белый.
Также это помогает мне легко и быстро изучать другие языки. В данный момент, я знаю десять языков: английский (родной), финский, французский, немецкий, литовский, эсперанто, испанский, румынский, исландский и валлийский. Ассоциации с разными цветами и эмоциями, которые вызывает у меня каждое слово, помогают мне их запоминать. Например, финское слово tuli для меня оранжевое и означает «огонь». Когда я читаю слово, я тут же мысленно вижу его цвет и вспоминаю значение. Еще один пример – валлийское слово gweilgi, оно темного зелено-синего цвета и означает «море». По-моему, это замечательное слово для описания цвета моря. Есть исландское слово rökkur, которое означает «сумерки» или «закат». Это алое слово, и когда я вижу его, то представляю кроваво-красный заход солнца.
В детстве я часто бывал в местной библиотеке. Помню, однажды, я провел там не один час, перебирая книгу за книгой и пытаясь найти ту, на которой написано мое имя. В библиотеке было так много книг с самыми разными именами на обложках, и я решил, что где-то среди них должно быть мое. В то время я не понимал, что на книге указывается имя автора, а не кого-то еще. Теперь мне 26, и я это прекрасно знаю. Если я хочу когда-нибудь найти свою книгу, сначала мне придется ее написать.
То, что я начал писать о своей жизни, дало мне возможность увидеть со стороны, чего я достиг, проследить свой путь от начала до настоящего момента. Если бы лет десять назад кто-нибудь сказал моим родителям, что я буду жить совершенно самостоятельно, иметь карьеру и счастливые отношения, они бы вряд ли поверили. Наверное, я бы и сам не поверил. Эта книга расскажет, как я ко всему этому пришел.
Моему младшему брату Стивену недавно поставили тот же диагноз, что и мне. У него тоже высокофункциональный аутизм. В свои 19 лет он сталкивается со многими из тех трудностей, что переживал и я, когда рос – от одиночества и тревожности до неуверенности в своем будущем. Когда я был ребенком, врачи не знали о синдроме Аспергера (он стал считаться отдельным диагнозом лишь после 1994 года), и долгие годы я рос, не понимая, почему я ощущаю себя таким не похожим на сверстников и словно бы отделенным от окружающего мира. Описывая свой собственный опыт взросления, я надеюсь, что смогу помочь другим молодым людям, живущим с высокофункциональным аутизмом, как мой брат. Я хочу, чтобы они почувствовали, что не одиноки, и увидели, что счастливая и продуктивная жизнь возможна и для них. Я живое тому доказательство.
-
-
08.03.2018 в 10:41-
-
09.03.2018 в 19:02-
-
10.03.2018 в 15:24