"Born on a Blue Day", Глава 6, часть 4

воскресенье, 15 июля 2018

11:24

amhran

(продолжение)

Когда мне было тринадцать, отец научил меня играть в шахматы. Он показал мне фигуры и доску, за которой иногда играл с друзьями, и спросил, не хочу ли я научиться. Я кивнул, и тогда он показал, как движется по доске каждая из фигур, и объяснил основные правила игры. Мой отец был самоучкой, играл нечасто и просто ради удовольствия. Однако, он был удивлен, что я победил его в первой же партии. «Новичкам везет», – сказал он, после чего расставил фигуры на начальные позиции, и мы сыграли еще раз. Я снова выиграл. В тот момент отцу пришла мысль, что мне будет полезно поиграть с другими людьми в шахматном клубе. Он знал один клуб поблизости и пообещал сводить меня туда на следующей неделе.

читать дальшеЕсть много математических задач, связанных с шахматами: самая знаменитая и моя любимая из них известна как «Задача о ходе коня». Она заключается в том, чтобы найти путь, по которому конь (он ходит буквой «L» – на две клетки по вертикали и одну по горизонтали или одну по вертикали и две по горизонтали) может пройти по всем клеткам доски, посетив каждую только по одному разу. Над этой задачей веками размышляли многие известные математики. Одно из простых решений использует «правило Варнсдорфа»: при обходе доски конь следует на то поле, с которого можно пойти на минимальное число еще не пройденных полей. Если таких полей несколько, то можно пойти на любое из них. Ниже показан пример решенной задачи о ходе коня.

Клуб, в котором я играл, находился в двадцати минутах ходьбы от дома. Раз в неделю отец приводил меня туда, а вечером забирал. Члены клуба собирались в небольшом зале рядом с библиотекой, а руководил ими невысокий мужчина по имени Брайан, чье морщинистое лицо напоминало чернослив. В зале стояли ряды столов и стульев, над шахматными досками, ссутулившись, сидели пожилые люди. Во время игры было очень тихо – если не считать стука переставляемых фигур, тиканья часов, шороха подошв и гудения флуоресцентных ламп. Отец познакомил меня с Брайаном и сказал ему, что я новичок, но быстро учусь и люблю играть, хоть и очень застенчив. Брайан спросил, знаю ли я, как расставлять фигуры перед началом игры. Я кивнул, и он попросил меня сесть за свободный стол с доской и расставить все фигуры на их начальные позиции. Когда я закончил, Брайан подозвал пожилого мужчину в очках с толстыми стеклами и попросил сесть напротив и сыграть со мной. Брайан и отец стояли позади и смотрели, как я нервно передвигаю фигуры. Полчаса спустя мой оппонент опрокинул своего короля и встал. Я не знал, что это значит, пока Брайан не подошел ко мне и просто сказал: «Ты выиграл – молодец».

Мне нравилось играть в клубе каждую неделю. Там было тихо, и мне не нужно было разговаривать или активно взаимодействовать с другими игроками. Когда я не играл в шахматы в клубе, я читал дома книги о них, которые взял в местной библиотеке. Вскоре я только и разговаривал, что о шахматах – я даже говорил, что хочу стать профессиональным шахматистом, когда вырасту. Когда Брайан спросил, не хочу ли я поучаствовать в соревнованиях и сыграть с членами других клубов, я с радостью согласился, ведь это значило, что я смогу еще больше играть в шахматы. Матчи проходили в разные дни недели, но с каждым игроком заранее договаривались, будет ли он свободен. Брайан забирал меня на машине и вез, иногда с еще одним членом команды, к месту соревнований. Эти игры происходили в более официальной обстановке, чем те, что в клубе, и каждому игроку полагалось записывать все ходы на заранее выданном листе бумаги. Я выигрывал большинство своих матчей и быстро стал постоянным членом соревновательной команды клуба.

После каждого матча я забирал листок с собой и, сидя на полу спальни, воспроизводил все ходы на собственной доске, анализируя позиции и придумывая способы улучшить тактику. Этот совет я прочел в одной из книг, и это помогало мне не повторять ошибок, а заодно запоминать наиболее частые расстановки фигур во время игры.

Сложнее всего в шахматных матчах для меня было сохранять концентрацию в течение долгой игры, которая могла продолжаться по два-три часа. Обычно я над чем-то усиленно размышляю в течение короткого времени, а затем следует долгий период, когда мое внимание рассеяно и способность сосредотачиваться слабеет. Кроме того, мне сложно абстрагироваться от мелочей, которые происходят вокруг, например, чьих-нибудь шумных вздохов на другом конце зала. Бывало, что я занимал в игре выгодную позицию, а потом терял концентрацию, совершал неудачный ход и в результате проигрывал. Это всегда очень расстраивало.

Каждый месяц я читал свежий выпуск шахматного журнала в местной библиотеке. Однажды я прочел объявление о турнире, который проходил недалеко от моего дома. Помимо прочего, там было сказано: «Взнос за участие: заранее – скидка 5 фунтов, в день турнира – 20 фунтов». Я не понял, что такое «скидка», и решил, что участники турнира «скидываются» по 5 фунтов. Я спросил родителей, можно ли мне поучаствовать; они согласились и дали мне почтовый перевод на сумму, которую, как я думал, нужно послать: 5 фунтов. Две недели спустя я прибыл на место соревнования и назвал свое имя. Администратор проглядел свои записи, а потом сказал, что я, должно быть, ошибся, потому что я должен еще 15 фунтов (поскольку день соревнований уже наступил, нужно было заплатить полную сумму). К счастью, у меня были с собой деньги, и я заплатил взнос, хоть и был сильно озадачен всей этой ситуацией.

Игра шла на время, и первый свой матч я начал уверенно и активно. Вскоре я занимал сильную позицию на доске и имел большой запас времени против своего соперника. Я был очень доволен. Вдруг соперник сделал ход, нажал кнопку часов и резко встал. Он начал быстро расхаживать по коридору, ожидая моего хода. Я никак не ожидал такого и обнаружил, что не могу как следует сосредоточиться, пока он ходит и скрипит ботинками по твердому блестящему полу. Совершенно растерявшись, я сделал несколько неудачных ходов и проиграл. Я был сильно разочарован и, кроме того, был не в состоянии продолжать другие матчи, потому что окончательно утратил концентрацию. Я вышел из зала и пошел домой, решив, что турниры не для меня.

Однако, я продолжал играть сам с собой на полу своей спальни. Семья знала, что в это время меня не стоит беспокоить. Когда я играл один, шахматы успокаивали меня своими строгими правилами и закономерными последовательностями ходов и позиций. В 16 лет я сочинил игру из 18 ходов и послал ее в журнал, который регулярно читал в библиотеке. К моему удивлению, через несколько месяцев ее опубликовали на первом месте в рубрике писем от читателей. Родители так гордились, что поместили эту страницу в рамку и повесили в моей спальне.

@темы: переводы, born on a blue day, СА