четверг, 20 сентября 2018
Глава 9
Дар к языкамЯзыки всегда вызывали у меня огромный интерес, и теперь, обустроившись в новом доме и организовав собственный сайт, я действительно мог уделять им больше времени. Первым языком, который я изучил после литовского, был испанский. Я заинтересовался им после разговора с матерью Нила: она рассказывала о том, как их семья несколько раз ездила в Испанию, и упомянула, что сама изучала язык много лет. Я спросил, не найдется ли у нее книг, которые я мог бы позаимствовать, и она дала мне старый самоучитель. Через неделю мы снова наведались к родителям Нила, и я вернул ей книгу. Когда я свободно заговорил с ней по-испански, она не могла поверить своим ушам.
читать дальшеСхожим образом я выучил и румынский, когда мой друг Иан попросил у меня помощи в изучении этого языка, чтобы лучше общаться со своей женой Аной. Материал для чтения я дополнил румынским переводом знаменитой книги Сент-Экзюпери «Маленький принц» (“Micul Print” по-румынски).
Мой новейший предмет изучения – это валлийский, очень красивый и интересный язык, с которым я впервые столкнулся, когда мы с Нилом поехали в маленький городок Блайнай-Фестиниог, что в Северном Уэльсе, в горах Сноудонии. Валлийский язык является родным для многих жителей тех мест (в целом, каждый пятый житель Уэльса говорит по-валлийски), и зачастую это был единственный язык, который я слышал во время поездки.
В валлийском есть особенные черты, которые нет ни в одном другом языке, что я изучал. Слова, начинающиеся с определенных согласных, могут изменять свое начало в зависимости от того, как они используются. Например, слово ceg (рот) превращается в dy geg (твой рот), fy ngheg (мой рот) и ei cheg (ее рот). Порядок слов в валлийском также необычен – глагол ставится на первое место в предложении: Aeth Neil i Aberystwyth («Нил поехал в Аберистуит» или, буквально, «Поехал Нил в Аберистуит»). Самым сложным в изучении валлийского для меня оказалось произношение некоторых звуков, например, “ll” – для этого надо поставить язык так, будто произносишь букву L, но при этом произнести S.
Бесценным источником материала для меня стал валлийский телеканал S4C, который я смотрю по спутнику. Там показывают самые разные программы, от мыльной оперы “Pobol y Cwm” («Люди из долины») до newyddion (новости). Это оказалось отличным способом улучшить произношение и понимание на слух.
В языках мне важна и эстетическая сторона. Определенные слова и их сочетания кажутся мне особенно красивыми и вдохновляющими. Иногда я много раз перечитываю одно и то же предложение в книге, потому что мне нравится ощущение, которое вызывают у меня эти слова. Существительные – мой любимый вид слов, их мне легче всего представить мысленно.
Для изучения языка мне необходимы несколько вещей. Прежде всего, хороший большой словарь. Кроме того, мне нужны разнообразные тексты на этом языке, например, детские книги, рассказы и газетные статьи, потому что я предпочитаю учить слова в контексте целых предложений – это помогает мне понять, как работает язык. У меня прекрасная зрительная память, и когда я читаю написанное слово, фразу или предложение, я закрываю глаза, представляю его в голове и тут же запоминаю. Если же я только слышу слово или фразу, но не вижу их, то память срабатывает гораздо хуже. Общение с носителями помогает мне улучшить произношение и понимание. Я не боюсь делать ошибки, но стараюсь не повторять их после того, как мне на них укажут.
Любой язык может служить фундаментом для другого. Чем больше языков знает человек, тем легче ему выучить новый. Языки в чем-то похожи на людей: они делятся на «семьи» – группы родственных языков, которые имеют между собой определенное сходство. Кроме того, языки влияют друг на друга и заимствуют друг у друга слова. Еще не начав изучать румынский, я легко мог понять предложение “Unde este un creion galben?” («Где желтый карандаш?») из-за сходства с испанским dónde está (где), французским un crayon (карандаш) и немецким gelb (желтый).
Также в языке есть связи между словами, уникальные для каждого языка. Я легко замечаю эти связи. Например, в исландском есть слова borð (стол) и borða (есть), во французском – jour (день) и journal (газета), в немецком – Hand (рука) и Handel (ремесло).
Изучение составных слов помогает расширить словарный запас и дает полезные примеры грамматических правил языка. Например, немецкое слово «словарь» – Wortschatz – состоит из Wort (слово) и Schatz (сокровищница). В финском одно сложное слово может соответствовать целой фразе в другом языке. Например, в предложении “Hän oli talossanikin” («Он тоже был в моем доме») последнее слово talossanikin состоит из четырех частей: talo (дом) + -ssa (в) + -ni (мой) и -kin (тоже).
Некоторые аспекты языка для меня намного сложнее других. Абстрактные слова запоминаются гораздо труднее, и для каждого из них у меня есть мысленный образ, который помогает понять его смысл. Например, слово «сложность» вызывает у меня в голове образ паззла – множество разных кусочков, соединенных в одну картинку. Когда я слышу или читаю, что нечто является сложным, я представляю, что оно состоит из многих частей, которые нужно сложить вместе, чтобы получить ответ. А, к примеру, слово «триумф» вызывает у меня образ большого золотого кубка, какие выигрывают на крупных спортивных состязаниях. Если я слышу о том, как какой-нибудь политик «одержал триумф» на выборах, я представляю, как он держит над головой кубок, как капитан победившей команды на Кубке Англии по футболу. Слово «хрупкий» вызывает у меня мысли о стекле; я представляю «хрупкий мир» как стеклянного голубя. Этот образ помогает мне понять, что мир может разбиться в любой момент.
Некоторые предложения мне очень сложно анализировать, например: «Его нельзя назвать неопытным в этих делах». Два отрицания, «нельзя» и «не», отменяют друг друга. Было бы гораздо проще, если бы люди говорили: «Его можно назвать опытным в этих делах». Еще один пример – когда вопрос начинается с отрицания: «Тебе не кажется, что нам пора?» или «Ты не хочешь мороженого?» Это меня запутывает настолько, что у меня начинает болеть голова, потому что мне непонятно, что имеет в виду спрашивающий: «Ты хочешь мороженого? или «Правда ли, что ты не хочешь мороженого?» На оба вопроса можно ответить «да», но я не люблю, когда одно и то же слово означает совершенно разные вещи.
В детстве меня особенно сбивали с толку фразеологизмы. Когда о ком-то говорили, что он «не в своей тарелке», я удивлялся – как человек может поместиться в тарелку? Еще меня озадачивала популярная поговорка, которой мои родители объясняли капризное настроение кого-нибудь из братьев: «Он сегодня встал не с той ноги». «А с какой ноги надо вставать?» – спрашивал я.
@темы:
переводы,
born on a blue day,
СА