Глава 5
Я нашел «Порше»
Когда мне исполнилось одиннадцать, отец получил постоянную должность профессора в университете, и родители наконец-то купили свой собственный дом. Находился он в крошечном городке под названием Шутсбери, где-то среди лесов. Я отыскал его в атласе «Ридерс Дайджест», который мне подарил дедушка. Население: 273 человека. Едва ли маленькие города бывают еще меньше.
читать дальшеНаш дом казался очень уединенным. На улице, где мы жили, стояло пять домов в ряд, но все они были разделены деревьями, поэтому соседей даже не было видно. Мимо бесконечно тянулась грунтовая дорога – и больше не было ничего. Только леса и холмы. Даже улицы здесь назывались в честь холмов. Мы жили на Рыночном холме. Еще был Песчаный холм, Кафедральный холм, Январские холмы и даже Плоские холмы. А вскоре после того, как мы здесь поселились, поблизости проложили новую дорогу и тоже назвали ее в честь очередного холма.
Все дома на нашей улице были построены совсем недавно. В каждом из них жили семьи преподавателей, работавших в университете, а некоторые преподавали в соседних колледжах – Амхерста, Смита или Маунт-Холиок. Вскоре я выяснил, что в нескольких семьях были дети моего возраста. Наш городок был крошечным поселением, затерянным в лесах.
Когда мы переехали, была весна 1968-го. Прямо в конце учебного года родители перевели меня из большой школы Хэдли в крошечную школу Шутсбери, где было всего два класса. И я снова принялся заводить друзей. У соседей слева было пятеро детей. Их сын Кен оказался моим ровесником, и мы быстро подружились. Они тоже только что переехали, и мы проводили лето, исследуя леса вокруг наших новых домов.
После жизни в городе, а потом на ферме Хэдли с просторными полями, в Шутсбери все было совсем иначе. Всего в нескольких милях отсюда находился шумный университетский городок, где всегда происходило что-то интересное, но, кроме того, здесь во все стороны простирались леса и дороги, вдоль которых стояли ограждения и знаки с надписями:
Однажды я увидел свежие следы от колес, ведущие вглубь по одной из заброшенных дорог. Я каждый день гулял по этим старым дорогам, но никогда не видел, чтобы по ним проезжали машины. Они были узкими, повсюду на пути торчали камни и корни деревьев, а с обочин нависал кустарник. Прошло много лет, с тех пор как по ним кто-то ездил, и многие из них вели в никуда или же заканчивались огромной ямой или каменным столбом, к которому когда-то привязывали лошадей.
Я с осторожностью пошел по следам. Через несколько сотен ярдов я вышел на открытую поляну. Там стоял новенький «Порше». Голубой. С бежевыми сиденьями. И хромированными цифрами «90» позади.
Кто-то оставил его здесь, как будто специально для меня. Я знал эту модель. Я читал автомобильные журналы и знал все существующие модели машин. Я много читал о «Порше», но еще ни одного не видел собственными глазами.
Я медленно приблизился к машине. Капот был открыт. Я заглянул внутрь – двигателя не было. Может быть, машина сломалась, и его вынули, чтобы починить? Потом мне пришла в голову другая мысль. Возможно, машину угнали. Я вспомнил, как читал об угонщиках в рассказах «Братья Харди». Может быть, они прятались поблизости. Я вдруг испугался. Не хотелось бы оказаться привязанным к дереву и с заклеенным ртом, как те парни в книге.
Я посмотрел вокруг, но никого не увидел. Кроме шелеста ветра и щебета птиц не было слышно ни звука. Я осторожно закрыл капот и тихо ушел оттуда.
Я направился к дому Кена. Он был на год старше и наверняка знал, что делать. Мы вместе вернулись к «Порше», и Кен осмотрел его. Он тут же понял, что происходит.
– Это копы его оставили. У них тут засада. Я видел по телевизору. Они прячутся и ждут, пока кто-нибудь попытается угнать машину. Тогда они выскакивают и арестовывают их. Может быть, они прямо сейчас наблюдают за нами. Наверное, они оцепили дорогу.
– В нем же нет мотора, – сказал я.
– Это чтобы мы не удрали. Они наверняка сейчас следят за нами, – уверенно ответил он.
Я огляделся по сторонам, вообразив себе полицейских в камуфляже, затаившихся в кустах. Или даже в окопах, как «зеленые береты», о которых я читал в журнале «National Geographic».
Мы убежали оттуда. Но на следующий день вернулись, и машина все еще стояла на месте. Мы обошли поляну кругом, но не увидели никаких следов засады. Мы снова приблизились к автомобилю.
– Я залезу внутрь, – сказал я Кену.
– А если они обнаружат твои отпечатки пальцев? И арестуют тебя потом в школе.
Я задумался. Вдруг они и правда это сделают? Но потом решился.
– Они не могут арестовать меня. Я ребенок. Мне слишком мало лет, чтобы угнать машину.
Автомобиль стоял точно так же, как мы его оставили. Я открыл дверь и забрался на сиденье. Я до сих пор помню запах этих бежевых кожаных сидений, помню их на ощупь. Я захлопнул дверь и осмотрелся. Шкала спидометра доходила до 120 миль в час. Но я знал, что можно и быстрее. Я слышал, любой «Порше» способен разогнаться так, что стрелка завалится до упора. Еще там был тахометр, который показывал частоту оборотов двигателя, а также часы и другие датчики.
А еще там было радио с кнопками, помеченными “AM” и “SW”. Я не сразу догадался, что означало второе – короткие волны. В американских машинах не было коротковолнового радио. Я был в восхищении. У отца дома стоял коротковолновый приемник, но я никогда не видел такой кнопки в машине. Я представил, как здесь можно слушать «Би-би-си» из Лондона или «Голос Анд» из Кито, столицы Эквадора. Иногда по вечерам мы слушали их дома.
Радио с кнопкой “SW” окончательно убедило меня, что «Порше» – особенные машины. Мать недавно купила новую машину, но это был «Крайслер Ньюпорт». Коричневый. Почему она не купила такую, как эта? Я мысленно завел ее, хоть там и не было ключа. И вот я уже участвовал в гонке Ле-Мана. Я срезал поворот за поворотом и однажды даже вылетел с трассы. Я читал, что «Порше» сильнее заносит из-за того, что у него мотор сзади. Расслабляться не стоило.
Я мчал по прямому отрезку трассы. Больше ста миль в час. Или даже сто пятьдесят. Уже стемнело, и лучи передних фар рассекали ночь.
Так я провел несколько часов. Потом я вылез, захлопнул дверь и пошел домой ужинать.
А на следующий день появился тягач и увез его.
– Наверное, засада не сработала. Может, они подкинут его куда-нибудь еще, – сказал Кен, пока мы смотрели, как его буксирует грузовик компании, которая всегда разбиралась с машинами по просьбе полиции. Я подумал, что Кен, вероятно, был прав насчет засады. Но я так и не мог понять, как они следили за нами.
Когда я стал взрослее и опытнее, я понял, что люди все время угоняли машины и бросали их в лесу. Я обнаруживал их в самых странных местах, и у некоторых прямо сквозь окна прорастали ветки деревьев. «Бьюик Роудмастер» 1937 года. «Шевроле Номад» 56-го. «Студебеккер Чемпион» 52-го. Иногда это были спортивные машины или грузовики.
Моя следующая встреча с автомобилем марки «Порше» произошла через три года. К тому времени я уже умел водить по-настоящему и был куда более искушен в этих вопросах. У некоторых моих друзей имелись собственные машины, и я помогал их ремонтировать. Иногда я даже проводил тест-драйв.
Было лето, и я гостил у своих бабушки и дедушки в Джорджии. Дед позвонил домой с дороги. Он разъезжал по всему югу, продавая ветеринарные лекарства. Он знал всех и вся в Джорджии, Алабаме, обеих Каролинах и Теннеси. У него даже были знакомые в Миссисипи и Луизиане.
– Джон Элдер, нам нужно съездить в Бирмингем. Я только что купил машину на распродаже. Это «Порше».
– Какой модели? – спросил я. Я знал все модели. 911, 912, новый 914-й. Старый 356-й. Я знал даже о редких моделях, например, 904 и 550. Я мог распознать любой «Порше» на улицах этого города. Я надеялся, что он купил 911s. Может быть, потом он ему надоест, и он подарит его мне. Дед всегда водил «Кадиллак», и мне казалось, что он слишком толст, чтобы влезть в «Порше».
Мой дед, конечно же, точно знал, что купил.
– Ну, такой, оранжевый. Я отдал за него две тысячи. Помоги мне отогнать его домой.
Он всегда что-то покупал на аукционах. «Порше» был его последним приобретением в череде ювелирных украшений, восточных ковров, меховых шуб, лодочных моторов, сервантов и нефритовых статуэток. Мы вместе отправились за машиной. Через пару часов мы добрались до «Порше», стоявшего перед богатым домом, содержимое которого по частям выносили грузчики и еще какие-то амбалы на грузовых пикапах.
Это была 914-я модель. Более мощная, с двухлитровым двигателем. Я открыл капот и принялся изучать содержимое. Мотор в ней был такой же, как у «Фольксвагена 1600». Я имел с ними дело – у моего приятеля Марка был такой, и я помогал ему пересобирать его той весной.
– Можно я поведу? – спросил я. Я еще ни разу не водил «Порше». У меня пока не было прав, но Джек этого не знал, да и не интересовался. В те дни водительские права мало кого волновали на юге.
Я сел в машину и сразу узнал запах из того давнего дня в лесу. Я завел мотор, а Джек впихнул себя на пассажирское сиденье.
– Черт! Кто делает машины такими тесными, – проворчал он. Пока мы выезжали на трассу, он давал мне указания.
Автомобиль был компактным, но это мне и нравилось. Единственными малогабаритными машинами, которые я водил до этого, были «Фольксвагены». «Порше» был намного быстрее и по сравнению с «Фольксвагеном» шел словно по рельсам. Я выехал на магистраль, соединяющую штаты, и незаметно для себя стал разгоняться все сильнее.
– Схлопочешь неслабый штраф, парень, – Джек смотрел на стрелку спидометра, которая застыла возле сотни. Я даже не заметил, что ехал так быстро. Я сбавил скорость, и через некоторое время он отвернулся. Но я знал, что нас все равно не оштрафуют. Только не в Алабаме. У моего деда было разрешение от губернатора, Джорджа Уоллеса, который назначил его полковником в ополчении штата. На его собственной машине была пластина с надписью: «Доверенное лицо губернатора». А ниже: «За Алабаму».
Когда мы вернулись в Лоренсвилль, я тщательно вымыл и отполировал «Порше». Я старался произвести впечатление на деда хорошей заботой об этой машине. Я даже отполировал фермерский трактор, чтобы выслужиться перед ним. Если мне повезет, просто «Порше» скоро превратится в «мой Порше». Если деду он надоест, что еще ему делать, как не отдать его мне?
Но дед его мне не отдал. Он разрешил дяде Бобу покататься на нем. А Боб въехал на нем в дерево. Так от меня ускользнул еще один «Порше».
Следующий я заполучил только в 25 лет. Я увидел бежевый 912, выставленный на продажу в каком-то переулке за несколько миль оттуда, где я жил. Я купил эту машину и отогнал ее домой.
Я провел бессчетные часы, восстанавливая тот старый «Порше». Я пересобрал мотор, а потом и весь кузов. Вероятно, я вынул и отремонтировал каждую деталь в этой машине. Я снял старую бежевую краску и покрасил машину в приятный бирюзовый цвет. Потом он мне надоел, и я перекрасил ее в красный металлик. Она казалась безупречной. Но однажды я понял, что в моем «Порше» есть один существенный недостаток: в нем больше нечего чинить. Тогда я продал его и купил другой «Порше», серый 911E, и вновь принялся за дело.
За все это время у меня было семнадцать «Порше», и каждый из них я восстанавливал или ремонтировал. Даже когда у меня были деньги, я никогда не брал новые машины. «Купить новый «Порше» может любой дурак», – думал я. – «А чтобы восстановить старый, нужно настоящее мастерство.» Вот кем я мечтал стать. Мастером. Творцом, работающим с автомобильной сталью.
Я нашел «Порше»
Когда мне исполнилось одиннадцать, отец получил постоянную должность профессора в университете, и родители наконец-то купили свой собственный дом. Находился он в крошечном городке под названием Шутсбери, где-то среди лесов. Я отыскал его в атласе «Ридерс Дайджест», который мне подарил дедушка. Население: 273 человека. Едва ли маленькие города бывают еще меньше.
читать дальшеНаш дом казался очень уединенным. На улице, где мы жили, стояло пять домов в ряд, но все они были разделены деревьями, поэтому соседей даже не было видно. Мимо бесконечно тянулась грунтовая дорога – и больше не было ничего. Только леса и холмы. Даже улицы здесь назывались в честь холмов. Мы жили на Рыночном холме. Еще был Песчаный холм, Кафедральный холм, Январские холмы и даже Плоские холмы. А вскоре после того, как мы здесь поселились, поблизости проложили новую дорогу и тоже назвали ее в честь очередного холма.
Все дома на нашей улице были построены совсем недавно. В каждом из них жили семьи преподавателей, работавших в университете, а некоторые преподавали в соседних колледжах – Амхерста, Смита или Маунт-Холиок. Вскоре я выяснил, что в нескольких семьях были дети моего возраста. Наш городок был крошечным поселением, затерянным в лесах.
Когда мы переехали, была весна 1968-го. Прямо в конце учебного года родители перевели меня из большой школы Хэдли в крошечную школу Шутсбери, где было всего два класса. И я снова принялся заводить друзей. У соседей слева было пятеро детей. Их сын Кен оказался моим ровесником, и мы быстро подружились. Они тоже только что переехали, и мы проводили лето, исследуя леса вокруг наших новых домов.
После жизни в городе, а потом на ферме Хэдли с просторными полями, в Шутсбери все было совсем иначе. Всего в нескольких милях отсюда находился шумный университетский городок, где всегда происходило что-то интересное, но, кроме того, здесь во все стороны простирались леса и дороги, вдоль которых стояли ограждения и знаки с надписями:
Город Амхерст
Водоохранная зона
Вход воспрещен
Что для каждого мальчишки в округе означало: «Эксклюзивная территория для игр».Водоохранная зона
Вход воспрещен
Однажды я увидел свежие следы от колес, ведущие вглубь по одной из заброшенных дорог. Я каждый день гулял по этим старым дорогам, но никогда не видел, чтобы по ним проезжали машины. Они были узкими, повсюду на пути торчали камни и корни деревьев, а с обочин нависал кустарник. Прошло много лет, с тех пор как по ним кто-то ездил, и многие из них вели в никуда или же заканчивались огромной ямой или каменным столбом, к которому когда-то привязывали лошадей.
Я с осторожностью пошел по следам. Через несколько сотен ярдов я вышел на открытую поляну. Там стоял новенький «Порше». Голубой. С бежевыми сиденьями. И хромированными цифрами «90» позади.
Кто-то оставил его здесь, как будто специально для меня. Я знал эту модель. Я читал автомобильные журналы и знал все существующие модели машин. Я много читал о «Порше», но еще ни одного не видел собственными глазами.
Я медленно приблизился к машине. Капот был открыт. Я заглянул внутрь – двигателя не было. Может быть, машина сломалась, и его вынули, чтобы починить? Потом мне пришла в голову другая мысль. Возможно, машину угнали. Я вспомнил, как читал об угонщиках в рассказах «Братья Харди». Может быть, они прятались поблизости. Я вдруг испугался. Не хотелось бы оказаться привязанным к дереву и с заклеенным ртом, как те парни в книге.
Я посмотрел вокруг, но никого не увидел. Кроме шелеста ветра и щебета птиц не было слышно ни звука. Я осторожно закрыл капот и тихо ушел оттуда.
Я направился к дому Кена. Он был на год старше и наверняка знал, что делать. Мы вместе вернулись к «Порше», и Кен осмотрел его. Он тут же понял, что происходит.
– Это копы его оставили. У них тут засада. Я видел по телевизору. Они прячутся и ждут, пока кто-нибудь попытается угнать машину. Тогда они выскакивают и арестовывают их. Может быть, они прямо сейчас наблюдают за нами. Наверное, они оцепили дорогу.
– В нем же нет мотора, – сказал я.
– Это чтобы мы не удрали. Они наверняка сейчас следят за нами, – уверенно ответил он.
Я огляделся по сторонам, вообразив себе полицейских в камуфляже, затаившихся в кустах. Или даже в окопах, как «зеленые береты», о которых я читал в журнале «National Geographic».
Мы убежали оттуда. Но на следующий день вернулись, и машина все еще стояла на месте. Мы обошли поляну кругом, но не увидели никаких следов засады. Мы снова приблизились к автомобилю.
– Я залезу внутрь, – сказал я Кену.
– А если они обнаружат твои отпечатки пальцев? И арестуют тебя потом в школе.
Я задумался. Вдруг они и правда это сделают? Но потом решился.
– Они не могут арестовать меня. Я ребенок. Мне слишком мало лет, чтобы угнать машину.
Автомобиль стоял точно так же, как мы его оставили. Я открыл дверь и забрался на сиденье. Я до сих пор помню запах этих бежевых кожаных сидений, помню их на ощупь. Я захлопнул дверь и осмотрелся. Шкала спидометра доходила до 120 миль в час. Но я знал, что можно и быстрее. Я слышал, любой «Порше» способен разогнаться так, что стрелка завалится до упора. Еще там был тахометр, который показывал частоту оборотов двигателя, а также часы и другие датчики.
А еще там было радио с кнопками, помеченными “AM” и “SW”. Я не сразу догадался, что означало второе – короткие волны. В американских машинах не было коротковолнового радио. Я был в восхищении. У отца дома стоял коротковолновый приемник, но я никогда не видел такой кнопки в машине. Я представил, как здесь можно слушать «Би-би-си» из Лондона или «Голос Анд» из Кито, столицы Эквадора. Иногда по вечерам мы слушали их дома.
Радио с кнопкой “SW” окончательно убедило меня, что «Порше» – особенные машины. Мать недавно купила новую машину, но это был «Крайслер Ньюпорт». Коричневый. Почему она не купила такую, как эта? Я мысленно завел ее, хоть там и не было ключа. И вот я уже участвовал в гонке Ле-Мана. Я срезал поворот за поворотом и однажды даже вылетел с трассы. Я читал, что «Порше» сильнее заносит из-за того, что у него мотор сзади. Расслабляться не стоило.
Я мчал по прямому отрезку трассы. Больше ста миль в час. Или даже сто пятьдесят. Уже стемнело, и лучи передних фар рассекали ночь.
Так я провел несколько часов. Потом я вылез, захлопнул дверь и пошел домой ужинать.
А на следующий день появился тягач и увез его.
– Наверное, засада не сработала. Может, они подкинут его куда-нибудь еще, – сказал Кен, пока мы смотрели, как его буксирует грузовик компании, которая всегда разбиралась с машинами по просьбе полиции. Я подумал, что Кен, вероятно, был прав насчет засады. Но я так и не мог понять, как они следили за нами.
Когда я стал взрослее и опытнее, я понял, что люди все время угоняли машины и бросали их в лесу. Я обнаруживал их в самых странных местах, и у некоторых прямо сквозь окна прорастали ветки деревьев. «Бьюик Роудмастер» 1937 года. «Шевроле Номад» 56-го. «Студебеккер Чемпион» 52-го. Иногда это были спортивные машины или грузовики.
Моя следующая встреча с автомобилем марки «Порше» произошла через три года. К тому времени я уже умел водить по-настоящему и был куда более искушен в этих вопросах. У некоторых моих друзей имелись собственные машины, и я помогал их ремонтировать. Иногда я даже проводил тест-драйв.
Было лето, и я гостил у своих бабушки и дедушки в Джорджии. Дед позвонил домой с дороги. Он разъезжал по всему югу, продавая ветеринарные лекарства. Он знал всех и вся в Джорджии, Алабаме, обеих Каролинах и Теннеси. У него даже были знакомые в Миссисипи и Луизиане.
– Джон Элдер, нам нужно съездить в Бирмингем. Я только что купил машину на распродаже. Это «Порше».
– Какой модели? – спросил я. Я знал все модели. 911, 912, новый 914-й. Старый 356-й. Я знал даже о редких моделях, например, 904 и 550. Я мог распознать любой «Порше» на улицах этого города. Я надеялся, что он купил 911s. Может быть, потом он ему надоест, и он подарит его мне. Дед всегда водил «Кадиллак», и мне казалось, что он слишком толст, чтобы влезть в «Порше».
Мой дед, конечно же, точно знал, что купил.
– Ну, такой, оранжевый. Я отдал за него две тысячи. Помоги мне отогнать его домой.
Он всегда что-то покупал на аукционах. «Порше» был его последним приобретением в череде ювелирных украшений, восточных ковров, меховых шуб, лодочных моторов, сервантов и нефритовых статуэток. Мы вместе отправились за машиной. Через пару часов мы добрались до «Порше», стоявшего перед богатым домом, содержимое которого по частям выносили грузчики и еще какие-то амбалы на грузовых пикапах.
Это была 914-я модель. Более мощная, с двухлитровым двигателем. Я открыл капот и принялся изучать содержимое. Мотор в ней был такой же, как у «Фольксвагена 1600». Я имел с ними дело – у моего приятеля Марка был такой, и я помогал ему пересобирать его той весной.
– Можно я поведу? – спросил я. Я еще ни разу не водил «Порше». У меня пока не было прав, но Джек этого не знал, да и не интересовался. В те дни водительские права мало кого волновали на юге.
Я сел в машину и сразу узнал запах из того давнего дня в лесу. Я завел мотор, а Джек впихнул себя на пассажирское сиденье.
– Черт! Кто делает машины такими тесными, – проворчал он. Пока мы выезжали на трассу, он давал мне указания.
Автомобиль был компактным, но это мне и нравилось. Единственными малогабаритными машинами, которые я водил до этого, были «Фольксвагены». «Порше» был намного быстрее и по сравнению с «Фольксвагеном» шел словно по рельсам. Я выехал на магистраль, соединяющую штаты, и незаметно для себя стал разгоняться все сильнее.
– Схлопочешь неслабый штраф, парень, – Джек смотрел на стрелку спидометра, которая застыла возле сотни. Я даже не заметил, что ехал так быстро. Я сбавил скорость, и через некоторое время он отвернулся. Но я знал, что нас все равно не оштрафуют. Только не в Алабаме. У моего деда было разрешение от губернатора, Джорджа Уоллеса, который назначил его полковником в ополчении штата. На его собственной машине была пластина с надписью: «Доверенное лицо губернатора». А ниже: «За Алабаму».
Когда мы вернулись в Лоренсвилль, я тщательно вымыл и отполировал «Порше». Я старался произвести впечатление на деда хорошей заботой об этой машине. Я даже отполировал фермерский трактор, чтобы выслужиться перед ним. Если мне повезет, просто «Порше» скоро превратится в «мой Порше». Если деду он надоест, что еще ему делать, как не отдать его мне?
Но дед его мне не отдал. Он разрешил дяде Бобу покататься на нем. А Боб въехал на нем в дерево. Так от меня ускользнул еще один «Порше».
Следующий я заполучил только в 25 лет. Я увидел бежевый 912, выставленный на продажу в каком-то переулке за несколько миль оттуда, где я жил. Я купил эту машину и отогнал ее домой.
Я провел бессчетные часы, восстанавливая тот старый «Порше». Я пересобрал мотор, а потом и весь кузов. Вероятно, я вынул и отремонтировал каждую деталь в этой машине. Я снял старую бежевую краску и покрасил машину в приятный бирюзовый цвет. Потом он мне надоел, и я перекрасил ее в красный металлик. Она казалась безупречной. Но однажды я понял, что в моем «Порше» есть один существенный недостаток: в нем больше нечего чинить. Тогда я продал его и купил другой «Порше», серый 911E, и вновь принялся за дело.
За все это время у меня было семнадцать «Порше», и каждый из них я восстанавливал или ремонтировал. Даже когда у меня были деньги, я никогда не брал новые машины. «Купить новый «Порше» может любой дурак», – думал я. – «А чтобы восстановить старый, нужно настоящее мастерство.» Вот кем я мечтал стать. Мастером. Творцом, работающим с автомобильной сталью.
@темы: переводы, look me in the eye, СА