Над лесами Шутсбери сгустилась жаркая летняя ночь. Но вот тишина сонного городка была нарушена. Когда в доме все спали, я открыл окно своей комнаты и выбрался наружу. С собой у меня был нож и фонарик, хотя если все пройдет по плану, они мне не понадобятся. Я знал дорогу и хорошо подготовился. Я пошел вдоль грунтовой дороги, ныряя в кусты каждый раз, как приближались фары машин. Цель моя находилась примерно в миле отсюда – линия электропередач на Сэнд-Хилл-роуд. Под стальной высоковольтной вышкой, в сотне ярдов от дороги, были расставлены в виде пентаграммы пять галлоновых банок краски. Я тщательно расчистил площадку от листьев и мусора и срезал несколько прямых веток с соседних деревьев – они служили линиями пентаграммы, а банки – ее углами. В центре стояло пятигаллоновое ведро с кровельной смолой, очерченное кругом из камней. Я расставил их еще днем, а сейчас поджег. Когда все это загорелось, в небо поднялось густое облако черного едкого дыма, заслонившего звезды.
читать дальшеЯ надеялся, что масляные краски будут гореть разными цветами, но пламя получилось одинаково темно-желтым. Я стащил их со стройки поблизости, и у меня не было времени их испытать. Я пожалел, что у меня нет керосина, чтобы как-то оживить обстановку. Или даже бензина. Но было уже поздно. Придется обойтись краской.
Ночь стояла безлунная, и от поднимавшегося дыма было еще темнее. Но скоро огонь разгорится, и тогда мои гости смогут как следует все рассмотреть. А пока до их прибытия еще оставалось время.
Все приготовления я осуществлял в темноте. Это было непросто – особенно залезть на вышку. Все-таки жутко, когда в нескольких футах над твоей головой проходят семьдесят пять тысяч вольт. Любое резкое движение могло стать смертельным. Один раз, подняв руку, я услышал треск электричества – тогда я медленно и осторожно ее опустил. Сложнее всего было затянуть веревку. Для четырнадцатилетнего парня это был сильный рывок. Но я справился. И меня никто не увидел.
К одиннадцати часам движение на дороге совсем прекратилось. За последний час с небольшим не проехало ни одной машины. Все было готово.
Огонь уже разгорелся, и любой, кто подошел бы ближе, увидел проделанное мной. Футах в десяти над пентаграммой висело тело. Это был манекен. Он был одет в старое тряпье, а веревка, затянутая на его шее, крепилась на поперечной перекладине вышки. Я заранее тренировался делать удавки, пока у меня не стало получаться как надо. Петля вышла идеальной – это увидел бы любой, у кого был фонарик. Ступни уже почернели и закоптились от дыма, и чернота поднималась вверх по ногам. Скоро все тело будет покрыто отвратительной маслянистой сажей. Смола в центре булькала и пузырилась. Края металлических банок тускло светились красным.
Я тщательно рассчитал высоту, на которой висело тело. Слишком высоко, чтобы снять его с земли, но достаточно низко, чтобы было заметно в огне. В целом, я был доволен. С дороги, на расстоянии пары сотен ярдов, пожар слабо виднелся сквозь кусты – недостаточно ярко, чтобы привлечь внимание. В учебное время студенты регулярно разводили здесь костры и устраивали ночные гулянки.
Но сейчас были летние каникулы, и это была не студенческая вечеринка.
Пора было сообщить об этом куда следовало.
Я вышел к дороге. Стояла кромешная тьма. На полмили в обоих направлениях ни единого дома или фонаря, только пустая грунтовая дорога. Единственными людьми, до которых долетел бы крик, были покойники на кладбище возле ручья. Я забрался на столб и подсоединил к проводам монтерский телефонный аппарат, который пару месяцев назад стащил вместе с некоторыми другими инструментами из грузовика заезжавших сюда ремонтников.
Я подключился к телефонной линии мистера Эллиса, одного из наименее любимых мной соседей. Индивидуальные линии связи шли здесь по медным проводам, натянутым от столба к столбу. В нашем городке было 273 жителя, согласно последней на тот момент переписи, и телефоны имелись не у всех. Если вы собрались лазать по столбам и подключаться к проводам в темноте, нужно было знать, по каким идет телефонный сигнал, а по каким – электричество. Иначе вас мигом поджарит.
В аппарате послышался гудок. Закрепившись на столбе с помощью двух ремней, позаимствованных у отца, я набрал номер полиции штата, который выучил заранее.
– Полиция-штата-данный-разговор-записывается, – без пауз произнесли там.
– Я хотел бы сообщить о повешении, – сказал я самым низким и грубым голосом, на какой был способен.
– Что-о? – это прозвучало уже медленнее.
– Ритуальное повешение. На Сэнд-Хилл-роуд. Человек. На линии электропередач. Приезжайте и посмотрите.
Я отключил телефон, спустился вниз и скрылся в лесу. «Если они могут отследить звонок», – сказал я себе, – «придурок Эллис получит сегодня гостей.» У него тоже был сын, заносчивый маленький паршивец. «Может, они разбудят его и хорошенько расспросят об этом», – подумал я. – «Или даже арестуют.» Я усмехнулся этой мысли.
Обратно я шел в обход через ручей, на случай, если полиция приведет собак. Ночью я чувствовал себя в лесу как дома. У меня был острый слух, и я прекрасно видел в темноте. Я забрался на свой наблюдательный пункт в ветках сосны. Отсюда был отличный панорамный обзор всей сцены, но при этом я находился достаточно далеко, чтобы меня не увидели даже со светом. Если кого-то отправят обыскивать лес, они просто пройдут подо мной. А когда понадобится, я смогу незаметно отсюда слезть. Но пока я ждал в темноте.
Когда-то я боялся темноты, но не теперь. Еще я когда-то боялся лающих собак. Я морщился и мысленно говорил: «Только не кусайся, собачка, я сейчас уйду». Теперь же я смотрел на них и думал: «Я твой худший кошмар. Попробуй подойди, и я распорю тебе брюхо.» Чем яснее я представлял это себе, тем больше собаки мне верили.
Все поменялось. Теперь собаки боялись меня.
Прошло пятнадцать минут. Возможно, полиция была еще далеко. Может быть, они решили вздремнуть. Наконец, я увидел свет приближающихся фар. Ожидание закончилось.
Полицейская машина встала на дороге. Открылась и закрылась дверь. Вышел только один человек – в то время полицейские обычно патрулировали в одиночку. Я знал, что мой пожар привлечет его. Больше вокруг не на что было смотреть. Линия электропередач тут только одна, а пожар был единственным источником света. Сейчас он горел еще ярче. Пляшущие отблески освещали лицо полицейского, идущего к вышке. В руке у него был фонарик. Он направил луч вверх. Над огнем, в клубах дыма, едва заметно покачивалось тело. Полицейский застыл на месте.
Я услышал, как он выругался.
Он огляделся, рыская лучом по кустам в поисках засады. Затем вытащил пистолет, хотя стрелять было не в кого. В кино обычно в этот момент что-нибудь большое и черное хватало полицейского сзади и под вопли утаскивало в болото. Судя по его лицу, он тоже смотрел эти фильмы. Я сидел очень тихо – не хотелось бы, чтобы меня подстрелили. Вокруг стояла тишина, только стрекотали ночные насекомые, поскрипывали деревья, и изредка шелестел ветер в ветвях. Полицейский вздрагивал и оборачивался от каждого шороха. Было совсем темно, если не считать отблесков пожара и фар полицейской машины на дороге. Вдруг он сунул пистолет в кобуру, развернулся и побежал к машине. Я услышал, как хлопнула дверь.
Послышался щелчок – он заблокировал двери. Заблестела синяя мигалка. Патрульный оставался внутри. Я был не удивлен. На его месте, я бы тоже заперся в машине после такого зрелища. Полицейским полагается быть храбрыми, но у всего есть предел.
Я слышал переговоры по рации, но не мог разобрать слов. Видимо, он вызвал подкрепление. Прошло десять минут. Пожар продолжал разгораться. Появились еще две машины. Полицейские высыпали наружу и стали переговариваться. Всем известно, что вместе не так страшно. Теперь они осмелели.
– Где он?
Первый повел всех остальных. Они подошли к вышке и подняли головы.
– Вот сукин сын! – сказал кто-то из прибывших.
– Что будем делать?
– Полезай и срежь его.
– Я не хочу, чтобы меня поджарило к чертовой матери.
– Он никуда не денется. Все равно уже мертвый.
– Вызовите пожарных.
– И электриков.
Они водили фонариками из стороны в сторону, ища преступников. Один вернулся к машине, вероятно, чтобы вызвать пожарных и службу электросети. Перед тем, как идти к своим, он взял из багажника помповый дробовик. Наверняка заряженный. Но стрелять было не в кого. Не было никакой засады. По-прежнему стояла тишина. Прошло еще какое-то время. Сидеть на дереве становилось скучно.
Никто не трогал горящую пентаграмму. Интересно, что они подумали обо всем этом. Сатанинский ритуал? Линчевание? Изощренное самоубийство? К тому времени тело совершенно почернело от сажи и начинало оплывать от горящей смолы, булькавшей в ведре. Я был рад, что использовал смолу. Падающие капли и едкий черный дым не давали им подойти ближе.
Прибыли пожарные. Сначала только одна красная машина, затем еще несколько пожарных приехали сами кто на чем. Скоро на дороге скопилось полдюжины машин, мигающих красными огнями.
Следом появилась бригада электриков на большом желтом грузовике с подъемником. Я ухитрился в одиночку подвесить своего приятеля, но понадобилось двадцать человек, чтобы его снять.
Теперь повсюду мигали синие, красные, желтые огни. Дорога была перегорожена. Трещали рации. Случись это в городе, тут бы уже собралась толпа зевак. Наконец они решили потушить пожар, но вели себя так, будто все это сейчас рванет. Казалось, пожарные боятся подойти к банкам с краской. Возможно, зрелище было для них слишком уж невиданным.
Копы продолжали шарить фонариками по траве, но улик никаких не было. Я позаботился об этом. На мне были перчатки, а все остальные вещи были где-то найдены мной или украдены. Ни один предмет, оставшийся у вышки, не был мной куплен и не мог привести ко мне. А с дерева им не снять отпечатки пальцев. Так что они меня не поймают.
На Сэнд-Хилл-роуд не было пожарных колонок, но в пожарной машине имелся бак с водой. Они раскатали шланг и потащили его к вышке. Я удивился, почему им было не подъехать ближе, но, наверное, они просто застряли среди всех этих машин на дороге. С расстояния пятидесяти футов пожарные подали воду. Шланг дернулся, струя окатила горящие банки и разбросала их. Поднялось большое облако пара, огонь полыхнул с новой силой, горящая краска и смола брызнули во все стороны. Теперь горела и трава. Внезапно нашлась работа и тем пожарным, что слонялись вокруг без дела. На какое-то время все забыли о трупе. В ход пошли еще шланги, лопаты, пена, и вскоре вся земля вокруг была мокрой и темной. Пожарные ходили, затаптывая тлеющие угли ногами. Теперь, без света, тела было почти не видно. Кто-то из полицейских посветил на него фонариком.
– Отрубите электричество, черт вас дери! Имейте хоть какое-то уважение!
Ток отключили. Я понял это, потому что стих слабый треск проводов. Не осталось ни звука, кроме стрекота сверчков. Грузовик аварийной службы свернул с дороги и подъехал к вышке. Водитель остановился у ее основания и выставил подпорки у колес. За ним последовала «скорая». Еще одна машина электриков осветила фарами землю под вышкой. Заработал подъемник на первом грузовике. Медики встали внизу с носилками. Пора было снять тело.
– Готовы там внизу?
– Готовы.
Монтер дотянулся и перерезал веревку. Тело рухнуло вниз. Медики кинулись его подбирать. Тут же кто-то разразился бранью, и от почтения к покойнику не осталось и следа.
Еще через пару секунд кто-то с отвращением воскликнул:
– Да это манекен!
– Кукла из магазина!
– Кто-то подстроил все это!
Улыбнувшись, я соскользнул с дерева вниз. Пора было спешить домой – вдруг кто-то решит заглянуть ко мне в комнату. Монтерский телефон и темную одежду я по пути спрятал на кладбище. Взобравшись по доске, заранее прислоненной к стене дома, я залез в окно своей спальни. Перед тем, как спрыгнуть внутрь, я оттолкнул доску, и она упала в высокую траву среди автомобильных запчастей и мусора перед домом. Я забрался в кровать и притворился спящим. Вскоре я по-настоящему заснул.
Я всегда знал, что когда-нибудь мне пригодится манекен, которого я увидел в мусорном ящике позади магазина одежды мистера Уолша. Нелегко было дотащить его до дома и спрятать, но оно того стоило.
На следующий день я вернулся за манекеном к линии электропередач. Он исчез. Видимо, забрала полиция. От вчерашнего веселья не осталось следов, кроме выжженного пятна травы перед вышкой и обуглившихся банок из-под краски. Смола впиталась в землю между камнями, ветки были разбросаны по сторонам. Я пожалел, что ни с кем не могу поделиться впечатлениями. Друзей у меня было мало, а брату я рассказать не мог, потому что ему было всего шесть лет. Он наверняка выдал бы меня матери кого-нибудь из своих мелких приятелей. Я еще долго никому не рассказывал об этом случае.
Через несколько дней мать отвезла меня в аэропорт – настала пора моего ежегодного визита к бабушке и дедушке. Так еще и лучше – если копы наведаются к нам и будут спрашивать о манекене, я буду в это время в Джорджии.
читать дальшеЯ надеялся, что масляные краски будут гореть разными цветами, но пламя получилось одинаково темно-желтым. Я стащил их со стройки поблизости, и у меня не было времени их испытать. Я пожалел, что у меня нет керосина, чтобы как-то оживить обстановку. Или даже бензина. Но было уже поздно. Придется обойтись краской.
Ночь стояла безлунная, и от поднимавшегося дыма было еще темнее. Но скоро огонь разгорится, и тогда мои гости смогут как следует все рассмотреть. А пока до их прибытия еще оставалось время.
Все приготовления я осуществлял в темноте. Это было непросто – особенно залезть на вышку. Все-таки жутко, когда в нескольких футах над твоей головой проходят семьдесят пять тысяч вольт. Любое резкое движение могло стать смертельным. Один раз, подняв руку, я услышал треск электричества – тогда я медленно и осторожно ее опустил. Сложнее всего было затянуть веревку. Для четырнадцатилетнего парня это был сильный рывок. Но я справился. И меня никто не увидел.
К одиннадцати часам движение на дороге совсем прекратилось. За последний час с небольшим не проехало ни одной машины. Все было готово.
Огонь уже разгорелся, и любой, кто подошел бы ближе, увидел проделанное мной. Футах в десяти над пентаграммой висело тело. Это был манекен. Он был одет в старое тряпье, а веревка, затянутая на его шее, крепилась на поперечной перекладине вышки. Я заранее тренировался делать удавки, пока у меня не стало получаться как надо. Петля вышла идеальной – это увидел бы любой, у кого был фонарик. Ступни уже почернели и закоптились от дыма, и чернота поднималась вверх по ногам. Скоро все тело будет покрыто отвратительной маслянистой сажей. Смола в центре булькала и пузырилась. Края металлических банок тускло светились красным.
Я тщательно рассчитал высоту, на которой висело тело. Слишком высоко, чтобы снять его с земли, но достаточно низко, чтобы было заметно в огне. В целом, я был доволен. С дороги, на расстоянии пары сотен ярдов, пожар слабо виднелся сквозь кусты – недостаточно ярко, чтобы привлечь внимание. В учебное время студенты регулярно разводили здесь костры и устраивали ночные гулянки.
Но сейчас были летние каникулы, и это была не студенческая вечеринка.
Пора было сообщить об этом куда следовало.
Я вышел к дороге. Стояла кромешная тьма. На полмили в обоих направлениях ни единого дома или фонаря, только пустая грунтовая дорога. Единственными людьми, до которых долетел бы крик, были покойники на кладбище возле ручья. Я забрался на столб и подсоединил к проводам монтерский телефонный аппарат, который пару месяцев назад стащил вместе с некоторыми другими инструментами из грузовика заезжавших сюда ремонтников.
Я подключился к телефонной линии мистера Эллиса, одного из наименее любимых мной соседей. Индивидуальные линии связи шли здесь по медным проводам, натянутым от столба к столбу. В нашем городке было 273 жителя, согласно последней на тот момент переписи, и телефоны имелись не у всех. Если вы собрались лазать по столбам и подключаться к проводам в темноте, нужно было знать, по каким идет телефонный сигнал, а по каким – электричество. Иначе вас мигом поджарит.
В аппарате послышался гудок. Закрепившись на столбе с помощью двух ремней, позаимствованных у отца, я набрал номер полиции штата, который выучил заранее.
– Полиция-штата-данный-разговор-записывается, – без пауз произнесли там.
– Я хотел бы сообщить о повешении, – сказал я самым низким и грубым голосом, на какой был способен.
– Что-о? – это прозвучало уже медленнее.
– Ритуальное повешение. На Сэнд-Хилл-роуд. Человек. На линии электропередач. Приезжайте и посмотрите.
Я отключил телефон, спустился вниз и скрылся в лесу. «Если они могут отследить звонок», – сказал я себе, – «придурок Эллис получит сегодня гостей.» У него тоже был сын, заносчивый маленький паршивец. «Может, они разбудят его и хорошенько расспросят об этом», – подумал я. – «Или даже арестуют.» Я усмехнулся этой мысли.
Обратно я шел в обход через ручей, на случай, если полиция приведет собак. Ночью я чувствовал себя в лесу как дома. У меня был острый слух, и я прекрасно видел в темноте. Я забрался на свой наблюдательный пункт в ветках сосны. Отсюда был отличный панорамный обзор всей сцены, но при этом я находился достаточно далеко, чтобы меня не увидели даже со светом. Если кого-то отправят обыскивать лес, они просто пройдут подо мной. А когда понадобится, я смогу незаметно отсюда слезть. Но пока я ждал в темноте.
Когда-то я боялся темноты, но не теперь. Еще я когда-то боялся лающих собак. Я морщился и мысленно говорил: «Только не кусайся, собачка, я сейчас уйду». Теперь же я смотрел на них и думал: «Я твой худший кошмар. Попробуй подойди, и я распорю тебе брюхо.» Чем яснее я представлял это себе, тем больше собаки мне верили.
Все поменялось. Теперь собаки боялись меня.
Прошло пятнадцать минут. Возможно, полиция была еще далеко. Может быть, они решили вздремнуть. Наконец, я увидел свет приближающихся фар. Ожидание закончилось.
Полицейская машина встала на дороге. Открылась и закрылась дверь. Вышел только один человек – в то время полицейские обычно патрулировали в одиночку. Я знал, что мой пожар привлечет его. Больше вокруг не на что было смотреть. Линия электропередач тут только одна, а пожар был единственным источником света. Сейчас он горел еще ярче. Пляшущие отблески освещали лицо полицейского, идущего к вышке. В руке у него был фонарик. Он направил луч вверх. Над огнем, в клубах дыма, едва заметно покачивалось тело. Полицейский застыл на месте.
Я услышал, как он выругался.
Он огляделся, рыская лучом по кустам в поисках засады. Затем вытащил пистолет, хотя стрелять было не в кого. В кино обычно в этот момент что-нибудь большое и черное хватало полицейского сзади и под вопли утаскивало в болото. Судя по его лицу, он тоже смотрел эти фильмы. Я сидел очень тихо – не хотелось бы, чтобы меня подстрелили. Вокруг стояла тишина, только стрекотали ночные насекомые, поскрипывали деревья, и изредка шелестел ветер в ветвях. Полицейский вздрагивал и оборачивался от каждого шороха. Было совсем темно, если не считать отблесков пожара и фар полицейской машины на дороге. Вдруг он сунул пистолет в кобуру, развернулся и побежал к машине. Я услышал, как хлопнула дверь.
Послышался щелчок – он заблокировал двери. Заблестела синяя мигалка. Патрульный оставался внутри. Я был не удивлен. На его месте, я бы тоже заперся в машине после такого зрелища. Полицейским полагается быть храбрыми, но у всего есть предел.
Я слышал переговоры по рации, но не мог разобрать слов. Видимо, он вызвал подкрепление. Прошло десять минут. Пожар продолжал разгораться. Появились еще две машины. Полицейские высыпали наружу и стали переговариваться. Всем известно, что вместе не так страшно. Теперь они осмелели.
– Где он?
Первый повел всех остальных. Они подошли к вышке и подняли головы.
– Вот сукин сын! – сказал кто-то из прибывших.
– Что будем делать?
– Полезай и срежь его.
– Я не хочу, чтобы меня поджарило к чертовой матери.
– Он никуда не денется. Все равно уже мертвый.
– Вызовите пожарных.
– И электриков.
Они водили фонариками из стороны в сторону, ища преступников. Один вернулся к машине, вероятно, чтобы вызвать пожарных и службу электросети. Перед тем, как идти к своим, он взял из багажника помповый дробовик. Наверняка заряженный. Но стрелять было не в кого. Не было никакой засады. По-прежнему стояла тишина. Прошло еще какое-то время. Сидеть на дереве становилось скучно.
Никто не трогал горящую пентаграмму. Интересно, что они подумали обо всем этом. Сатанинский ритуал? Линчевание? Изощренное самоубийство? К тому времени тело совершенно почернело от сажи и начинало оплывать от горящей смолы, булькавшей в ведре. Я был рад, что использовал смолу. Падающие капли и едкий черный дым не давали им подойти ближе.
Прибыли пожарные. Сначала только одна красная машина, затем еще несколько пожарных приехали сами кто на чем. Скоро на дороге скопилось полдюжины машин, мигающих красными огнями.
Следом появилась бригада электриков на большом желтом грузовике с подъемником. Я ухитрился в одиночку подвесить своего приятеля, но понадобилось двадцать человек, чтобы его снять.
Теперь повсюду мигали синие, красные, желтые огни. Дорога была перегорожена. Трещали рации. Случись это в городе, тут бы уже собралась толпа зевак. Наконец они решили потушить пожар, но вели себя так, будто все это сейчас рванет. Казалось, пожарные боятся подойти к банкам с краской. Возможно, зрелище было для них слишком уж невиданным.
Копы продолжали шарить фонариками по траве, но улик никаких не было. Я позаботился об этом. На мне были перчатки, а все остальные вещи были где-то найдены мной или украдены. Ни один предмет, оставшийся у вышки, не был мной куплен и не мог привести ко мне. А с дерева им не снять отпечатки пальцев. Так что они меня не поймают.
На Сэнд-Хилл-роуд не было пожарных колонок, но в пожарной машине имелся бак с водой. Они раскатали шланг и потащили его к вышке. Я удивился, почему им было не подъехать ближе, но, наверное, они просто застряли среди всех этих машин на дороге. С расстояния пятидесяти футов пожарные подали воду. Шланг дернулся, струя окатила горящие банки и разбросала их. Поднялось большое облако пара, огонь полыхнул с новой силой, горящая краска и смола брызнули во все стороны. Теперь горела и трава. Внезапно нашлась работа и тем пожарным, что слонялись вокруг без дела. На какое-то время все забыли о трупе. В ход пошли еще шланги, лопаты, пена, и вскоре вся земля вокруг была мокрой и темной. Пожарные ходили, затаптывая тлеющие угли ногами. Теперь, без света, тела было почти не видно. Кто-то из полицейских посветил на него фонариком.
– Отрубите электричество, черт вас дери! Имейте хоть какое-то уважение!
Ток отключили. Я понял это, потому что стих слабый треск проводов. Не осталось ни звука, кроме стрекота сверчков. Грузовик аварийной службы свернул с дороги и подъехал к вышке. Водитель остановился у ее основания и выставил подпорки у колес. За ним последовала «скорая». Еще одна машина электриков осветила фарами землю под вышкой. Заработал подъемник на первом грузовике. Медики встали внизу с носилками. Пора было снять тело.
– Готовы там внизу?
– Готовы.
Монтер дотянулся и перерезал веревку. Тело рухнуло вниз. Медики кинулись его подбирать. Тут же кто-то разразился бранью, и от почтения к покойнику не осталось и следа.
Еще через пару секунд кто-то с отвращением воскликнул:
– Да это манекен!
– Кукла из магазина!
– Кто-то подстроил все это!
Улыбнувшись, я соскользнул с дерева вниз. Пора было спешить домой – вдруг кто-то решит заглянуть ко мне в комнату. Монтерский телефон и темную одежду я по пути спрятал на кладбище. Взобравшись по доске, заранее прислоненной к стене дома, я залез в окно своей спальни. Перед тем, как спрыгнуть внутрь, я оттолкнул доску, и она упала в высокую траву среди автомобильных запчастей и мусора перед домом. Я забрался в кровать и притворился спящим. Вскоре я по-настоящему заснул.
Я всегда знал, что когда-нибудь мне пригодится манекен, которого я увидел в мусорном ящике позади магазина одежды мистера Уолша. Нелегко было дотащить его до дома и спрятать, но оно того стоило.
На следующий день я вернулся за манекеном к линии электропередач. Он исчез. Видимо, забрала полиция. От вчерашнего веселья не осталось следов, кроме выжженного пятна травы перед вышкой и обуглившихся банок из-под краски. Смола впиталась в землю между камнями, ветки были разбросаны по сторонам. Я пожалел, что ни с кем не могу поделиться впечатлениями. Друзей у меня было мало, а брату я рассказать не мог, потому что ему было всего шесть лет. Он наверняка выдал бы меня матери кого-нибудь из своих мелких приятелей. Я еще долго никому не рассказывал об этом случае.
Через несколько дней мать отвезла меня в аэропорт – настала пора моего ежегодного визита к бабушке и дедушке. Так еще и лучше – если копы наведаются к нам и будут спрашивать о манекене, я буду в это время в Джорджии.
@темы: переводы, look me in the eye, СА
-
-
20.11.2014 в 18:54-
-
20.11.2014 в 18:57-
-
20.11.2014 в 21:01-
-
21.11.2014 в 14:53Pchu, всегда пожалуйста)) Очень рада, что это интересно
Звездный Кот, угу... Такое событие, наверное, весь этот захолустный городок на уши поставило))