Глава 28
Возвращение с победой
В детстве я никогда не блистал достижениями в спорте и никогда не был болельщиком. В любую команду меня звали последним, а выгоняли первым, так что теплых чувств к школьным соревнованиям я не питал. Поклонником спорта я стал гораздо позже и пришел к этому довольно-таки окольным путем.
читать дальшеВ 2003 году моему сыну пора было переходить в старшие классы. Поскольку мы с Мишкой развелись и я женился снова, Медвежонок половину времени жил у меня с Мартой в Чикопи, а половину – со своей матерью в Саут-Хэдли. Мы всегда устраивали так, чтобы он ходил в одну и ту же школу, и пока что он учился в Саут-Хэдли. Но школа оказалась не очень хорошей, и мы стали искать другие варианты. Частные заведения, как выяснилось, были слишком дороги. В интернете нашлись рейтинги школьных округов, и лучшими из ближайших к нам считались Лонгмедоу, Уилбрахам и… Амхерст. Саут-Хэдли и Чикопи дружно занимали последние строки.
Не без внутреннего трепета мы со Вторым Звеном решили съездить в Амхерст, где я рос тридцать лет назад. Хотя моя семья жила в крошечном городке Шутсбери, он принадлежал к школьному округу Амхерста, поэтому там я ходил в школу, там же проводил время и там же познакомился с матерью Медвежонка.
Я позвонил Джиму Ламли, местному агенту по недвижимости, который когда-то помог моим родителям с жильем. У него был «лендровер», и он обращался ко мне за помощью каждый раз, как его машина ломалась. Он занес мне список подходящих домов прямо на работу, и мы договорились тем же вечером их посмотреть.
И пока мы разъезжали по Амхерсту и осматривали дома, я начал ощущать, что мое место – здесь.
Это правда, что в Амхерсте прошла едва ли не худшая пора моей жизни. Другие дети издевались надо мной. Школьная система пыталась меня выдавить. Полиция мечтала засадить в тюрьму. А мои родители опустились на самое дно. Все это происходило здесь, в Амхерсте.
Даже в свои худшие аспергианские дни я знал, что обладаю многими качествами, чтобы быть популярным. Я был умен. У меня было доброе сердце. Я умел смешить людей. Я даже выглядел почти нормально, хотя и смахивал на «ботаника». Но странности моего поведения заслоняли эти качества от других, заставляя меня замыкаться и стыдиться себя. До недавнего времени, где бы я ни жил, я всегда нес с собой бремя синдрома Аспергера.
Только когда мы со Вторым Звеном и Медвежонком покинули Чикопи, я оставил этот груз позади.
Так зачем же мне было возвращаться в Амхерст? Потому что у меня наконец появилась возможность превратить поражение в успех. Я отправлялся сюда, вооружившись новыми знаниями о синдроме Аспергера, и это давало мне шанс начать жизнь заново. Новый я, в новом доме, в новом городе.
Джек пойдет в школу в Амхерсте, как и я когда-то. Но, в отличие от меня, он ее закончит.
Переезд прошел весьма благополучно. Все люди, отравлявшие мне жизнь в юности, исчезли. Учителя, которые мечтали от меня отделаться, давно ушли на пенсию. А большинство из нынешних полицейских еще даже не родились, когда я уехал отсюда в 70-х.
Что еще важнее, знакомые, с которыми я не виделся тридцать лет, приняли меня с распростертыми объятиями. «Почему они так себя ведут?» – удивлялся я. Но потом понял. Они были рады меня видеть, потому что теперь я не делал ничего, что могло бы их оттолкнуть. Я научился быть дружелюбным.
Это оказалось так просто, но мне понадобилось поразительно много времени, чтобы разобраться в этом.
Мой друг, Пол Заградник, бросил школу в том же году, что и я, и теперь жил в полумиле от нас. За эти тридцать лет он стал признанным скульптором по металлу и разработчиком проектов застройки. Дом его стоял в небольшом тупичке длиной в четверть мили. А Горди, патлатый парень, работавший на свалке металлолома, жил в прекрасном доме через дорогу. Работал он все там же, но теперь возглавлял всю фабрику утилизации, занимавшую двадцать акров. Все мы проделали долгий путь.
Мой брат, как и я, при первой же возможности покинул дом. Он старался держаться подальше от Амхерста и работал рекламщиком в Бостоне, Нью-Йорке, Чикаго и Сан-Франциско. Я едва видел его за все эти годы. Когда он написал свою первую книгу, «Магазин на диване», то решил снова восстановить связь с семьей. Я помог ему купить домик в Нортхэмптоне, и он начал приезжать сюда по выходным. Он завязал с выпивкой и наркотиками, познакомился с Деннисом. Жизнь его пошла на лад.
Как только он услышал, что я переезжаю в Амхерст, он сказал: «А поблизости там места не найдется? Мы с Деннисом могли бы построить дом рядом с вами!» Так и сделали. Мы стали жить бок о бок в маленьком тупичке. У брата дом похож на игрушку – весь чуть ли не в рюшечках, мой – по-аспергиански функционален. Уверен, что мой дом спроектирован лучше, но брату до этого нет дела. Зато у него красивее. Даже притом, что в первый же год у него прорвало водопровод, и накануне Рождества он оказался по щиколотку в воде.
Когда брат выгуливает своих французских бульдогов (с неподобающими именами) и проходит мимо моего дома, Медвежонок заряжает во дворе самодельную бомбочку и приветствует его дымом и грохотом. Зимой, когда выпадает снег, я расчищаю нашу улицу на старом отцовском тракторе. А когда в доме брата выходит из строя водопровод, я спасаю его мебель на своем «лендровере» с прицепом и сушу у себя в гараже.
Кто бы мог подумать, что так случится? За эти годы, что я не виделся с братом, он написал еще одну книгу – «Бегом с ножницами», где я фигурировал как одно из действующих лиц. Книга имела успех и помогла мне принять самого себя и начать гордиться тем, кто я есть. Кроме того, она снова нас сблизила, и теперь мы вместе живем в городе, где когда-то все началось.
Оказавшись персонажем книги, я понял кое-что о самом себе. Большую часть жизни собственная история казалась мне постыдной. История ребенка, с которым жестоко обращались, который, как мне всегда казалось, страдал дефектом личности. Неудачник, не окончивший даже школу – это позор, и не важно, каких успехов я добился позже. Я годами врал о своем возрасте, образовании, происхождении, потому что правда была слишком ужасна. Благодаря книге, написанной моим братом, и тому, как потрясающе ее приняли читатели, мое отношение к себе изменилось. Я наконец-то обрел свободу.
Когда мы переехали в Амхерст, куда бы я ни пошел, я видел знакомые лица. И знакомые места. Но они больше не вызывали тяжелых ассоциаций, связанных с детством.
– Тебе обязательно надо сходить на баскетбольный матч в Массачусетском университете, – однажды сказали мне Пол и Горди.
Я ни разу в жизни не был на университетских играх, но после некоторых колебаний согласился.
– Перед игрой будет еще прием в зале наверху. Пойдем с нами, – сказал Пол.
Когда я вошел в зал, там уже собралось не меньше сотни человек. Тридцать лет назад такая толпа напугала бы меня до ужаса, я потерял бы дар речи. Я забился бы в угол, как затравленный зверь, и мечтал о возможности сбежать.
Но теперь, благодаря моим знаниям о синдроме Аспергера и моей новой уверенности, ничего такого не случилось. Я не испугался и не стал прятаться. Более того, произошло нечто замечательное: я нравился людям. Ко мне подходили, пожимали руку и всячески показывали, как рады меня видеть. Понадобилось всего-то немного познаний о том, что говорить и как себя вести – и мир переменился.
Это было невероятно! Я обнаружил, что обрастаю друзьями и знакомыми, куда бы ни пошел. К моему удивлению, люди хотели быть ближе ко мне. Например, мой приятель Дэйв сказал: «Давай сядем рядом во время матча!» Самое обычное предложение, но я никогда не слышал такого раньше в свой адрес. Когда раздавался свисток судьи, Дэйв наклонялся ко мне и объяснял, что происходит в игре. Хоть я и не разбирался в баскетболе, смотреть матч было интересно. Как и наблюдать за окружающими. Все они понимали в игре больше меня, но мое невежество их не тревожило.
Мало того, что я легко заводил новые знакомства – но и при общении не происходило ничего плохого. Никто не обзывал меня «мартышкой», как в детстве. Никто не угрожал мне. Никто не выгонял. В прошлый раз, когда я был в Амхерсте, никто не хотел брать меня в свою команду. Теперь, казалось, все только об этом и мечтали.
Даже мое вечное ощущение «самозванца» начало проходить. На вечеринке в доме тренера ко мне подсел один из сотрудников спортивного отделения.
– Знаете, я тоже так и не окончил школу, – сказал он.
Я не знал, что на это ответить. Интересно, как он узнал, что я бросил учебу? Потом я догадался, что он, должно быть, заранее расспросил кого-нибудь обо мне.
– Вы такая же неотъемлемая часть этого университета, как и любой выпускник, – продолжил он. – Вам всегда будут здесь рады.
Я был тронут почти до слез.
С тех пор я начал посещать все матчи. Хотя я так и не был «настоящим» студентом, большую часть своего образования я получил в этих стенах. И было приятно вернуться и оказаться среди друзей – я почувствовал, что вернулся домой.
Я понял, что мне необязательно все знать. Всегда можно спросить у других, и они ответят. Необязательно все подмечать. Друзья позаботятся обо мне и разъяснят необходимое. Внезапно меня осенило: «Это ведь и есть жизнь нормальных людей.»
Я вступил в Спортивную ассоциацию университета и начал финансово поддерживать университет. Мой университет. Дела у команды пошли в гору. При моем участии команда наняла нового тренера и впервые за долгое время начала выигрывать. Мое прошлое наконец-то осталось позади. Что бы ни случилось дальше с баскетбольной командой, будет она проигрывать или побеждать, я в любом случае победил.
Возвращение с победой
В детстве я никогда не блистал достижениями в спорте и никогда не был болельщиком. В любую команду меня звали последним, а выгоняли первым, так что теплых чувств к школьным соревнованиям я не питал. Поклонником спорта я стал гораздо позже и пришел к этому довольно-таки окольным путем.
читать дальшеВ 2003 году моему сыну пора было переходить в старшие классы. Поскольку мы с Мишкой развелись и я женился снова, Медвежонок половину времени жил у меня с Мартой в Чикопи, а половину – со своей матерью в Саут-Хэдли. Мы всегда устраивали так, чтобы он ходил в одну и ту же школу, и пока что он учился в Саут-Хэдли. Но школа оказалась не очень хорошей, и мы стали искать другие варианты. Частные заведения, как выяснилось, были слишком дороги. В интернете нашлись рейтинги школьных округов, и лучшими из ближайших к нам считались Лонгмедоу, Уилбрахам и… Амхерст. Саут-Хэдли и Чикопи дружно занимали последние строки.
Не без внутреннего трепета мы со Вторым Звеном решили съездить в Амхерст, где я рос тридцать лет назад. Хотя моя семья жила в крошечном городке Шутсбери, он принадлежал к школьному округу Амхерста, поэтому там я ходил в школу, там же проводил время и там же познакомился с матерью Медвежонка.
Я позвонил Джиму Ламли, местному агенту по недвижимости, который когда-то помог моим родителям с жильем. У него был «лендровер», и он обращался ко мне за помощью каждый раз, как его машина ломалась. Он занес мне список подходящих домов прямо на работу, и мы договорились тем же вечером их посмотреть.
И пока мы разъезжали по Амхерсту и осматривали дома, я начал ощущать, что мое место – здесь.
Это правда, что в Амхерсте прошла едва ли не худшая пора моей жизни. Другие дети издевались надо мной. Школьная система пыталась меня выдавить. Полиция мечтала засадить в тюрьму. А мои родители опустились на самое дно. Все это происходило здесь, в Амхерсте.
Даже в свои худшие аспергианские дни я знал, что обладаю многими качествами, чтобы быть популярным. Я был умен. У меня было доброе сердце. Я умел смешить людей. Я даже выглядел почти нормально, хотя и смахивал на «ботаника». Но странности моего поведения заслоняли эти качества от других, заставляя меня замыкаться и стыдиться себя. До недавнего времени, где бы я ни жил, я всегда нес с собой бремя синдрома Аспергера.
Только когда мы со Вторым Звеном и Медвежонком покинули Чикопи, я оставил этот груз позади.
Так зачем же мне было возвращаться в Амхерст? Потому что у меня наконец появилась возможность превратить поражение в успех. Я отправлялся сюда, вооружившись новыми знаниями о синдроме Аспергера, и это давало мне шанс начать жизнь заново. Новый я, в новом доме, в новом городе.
Джек пойдет в школу в Амхерсте, как и я когда-то. Но, в отличие от меня, он ее закончит.
Переезд прошел весьма благополучно. Все люди, отравлявшие мне жизнь в юности, исчезли. Учителя, которые мечтали от меня отделаться, давно ушли на пенсию. А большинство из нынешних полицейских еще даже не родились, когда я уехал отсюда в 70-х.
Что еще важнее, знакомые, с которыми я не виделся тридцать лет, приняли меня с распростертыми объятиями. «Почему они так себя ведут?» – удивлялся я. Но потом понял. Они были рады меня видеть, потому что теперь я не делал ничего, что могло бы их оттолкнуть. Я научился быть дружелюбным.
Это оказалось так просто, но мне понадобилось поразительно много времени, чтобы разобраться в этом.
Мой друг, Пол Заградник, бросил школу в том же году, что и я, и теперь жил в полумиле от нас. За эти тридцать лет он стал признанным скульптором по металлу и разработчиком проектов застройки. Дом его стоял в небольшом тупичке длиной в четверть мили. А Горди, патлатый парень, работавший на свалке металлолома, жил в прекрасном доме через дорогу. Работал он все там же, но теперь возглавлял всю фабрику утилизации, занимавшую двадцать акров. Все мы проделали долгий путь.
Мой брат, как и я, при первой же возможности покинул дом. Он старался держаться подальше от Амхерста и работал рекламщиком в Бостоне, Нью-Йорке, Чикаго и Сан-Франциско. Я едва видел его за все эти годы. Когда он написал свою первую книгу, «Магазин на диване», то решил снова восстановить связь с семьей. Я помог ему купить домик в Нортхэмптоне, и он начал приезжать сюда по выходным. Он завязал с выпивкой и наркотиками, познакомился с Деннисом. Жизнь его пошла на лад.
Как только он услышал, что я переезжаю в Амхерст, он сказал: «А поблизости там места не найдется? Мы с Деннисом могли бы построить дом рядом с вами!» Так и сделали. Мы стали жить бок о бок в маленьком тупичке. У брата дом похож на игрушку – весь чуть ли не в рюшечках, мой – по-аспергиански функционален. Уверен, что мой дом спроектирован лучше, но брату до этого нет дела. Зато у него красивее. Даже притом, что в первый же год у него прорвало водопровод, и накануне Рождества он оказался по щиколотку в воде.
Когда брат выгуливает своих французских бульдогов (с неподобающими именами) и проходит мимо моего дома, Медвежонок заряжает во дворе самодельную бомбочку и приветствует его дымом и грохотом. Зимой, когда выпадает снег, я расчищаю нашу улицу на старом отцовском тракторе. А когда в доме брата выходит из строя водопровод, я спасаю его мебель на своем «лендровере» с прицепом и сушу у себя в гараже.
Кто бы мог подумать, что так случится? За эти годы, что я не виделся с братом, он написал еще одну книгу – «Бегом с ножницами», где я фигурировал как одно из действующих лиц. Книга имела успех и помогла мне принять самого себя и начать гордиться тем, кто я есть. Кроме того, она снова нас сблизила, и теперь мы вместе живем в городе, где когда-то все началось.
Оказавшись персонажем книги, я понял кое-что о самом себе. Большую часть жизни собственная история казалась мне постыдной. История ребенка, с которым жестоко обращались, который, как мне всегда казалось, страдал дефектом личности. Неудачник, не окончивший даже школу – это позор, и не важно, каких успехов я добился позже. Я годами врал о своем возрасте, образовании, происхождении, потому что правда была слишком ужасна. Благодаря книге, написанной моим братом, и тому, как потрясающе ее приняли читатели, мое отношение к себе изменилось. Я наконец-то обрел свободу.
Когда мы переехали в Амхерст, куда бы я ни пошел, я видел знакомые лица. И знакомые места. Но они больше не вызывали тяжелых ассоциаций, связанных с детством.
– Тебе обязательно надо сходить на баскетбольный матч в Массачусетском университете, – однажды сказали мне Пол и Горди.
Я ни разу в жизни не был на университетских играх, но после некоторых колебаний согласился.
– Перед игрой будет еще прием в зале наверху. Пойдем с нами, – сказал Пол.
Когда я вошел в зал, там уже собралось не меньше сотни человек. Тридцать лет назад такая толпа напугала бы меня до ужаса, я потерял бы дар речи. Я забился бы в угол, как затравленный зверь, и мечтал о возможности сбежать.
Но теперь, благодаря моим знаниям о синдроме Аспергера и моей новой уверенности, ничего такого не случилось. Я не испугался и не стал прятаться. Более того, произошло нечто замечательное: я нравился людям. Ко мне подходили, пожимали руку и всячески показывали, как рады меня видеть. Понадобилось всего-то немного познаний о том, что говорить и как себя вести – и мир переменился.
Это было невероятно! Я обнаружил, что обрастаю друзьями и знакомыми, куда бы ни пошел. К моему удивлению, люди хотели быть ближе ко мне. Например, мой приятель Дэйв сказал: «Давай сядем рядом во время матча!» Самое обычное предложение, но я никогда не слышал такого раньше в свой адрес. Когда раздавался свисток судьи, Дэйв наклонялся ко мне и объяснял, что происходит в игре. Хоть я и не разбирался в баскетболе, смотреть матч было интересно. Как и наблюдать за окружающими. Все они понимали в игре больше меня, но мое невежество их не тревожило.
Мало того, что я легко заводил новые знакомства – но и при общении не происходило ничего плохого. Никто не обзывал меня «мартышкой», как в детстве. Никто не угрожал мне. Никто не выгонял. В прошлый раз, когда я был в Амхерсте, никто не хотел брать меня в свою команду. Теперь, казалось, все только об этом и мечтали.
Даже мое вечное ощущение «самозванца» начало проходить. На вечеринке в доме тренера ко мне подсел один из сотрудников спортивного отделения.
– Знаете, я тоже так и не окончил школу, – сказал он.
Я не знал, что на это ответить. Интересно, как он узнал, что я бросил учебу? Потом я догадался, что он, должно быть, заранее расспросил кого-нибудь обо мне.
– Вы такая же неотъемлемая часть этого университета, как и любой выпускник, – продолжил он. – Вам всегда будут здесь рады.
Я был тронут почти до слез.
С тех пор я начал посещать все матчи. Хотя я так и не был «настоящим» студентом, большую часть своего образования я получил в этих стенах. И было приятно вернуться и оказаться среди друзей – я почувствовал, что вернулся домой.
Я понял, что мне необязательно все знать. Всегда можно спросить у других, и они ответят. Необязательно все подмечать. Друзья позаботятся обо мне и разъяснят необходимое. Внезапно меня осенило: «Это ведь и есть жизнь нормальных людей.»
Я вступил в Спортивную ассоциацию университета и начал финансово поддерживать университет. Мой университет. Дела у команды пошли в гору. При моем участии команда наняла нового тренера и впервые за долгое время начала выигрывать. Мое прошлое наконец-то осталось позади. Что бы ни случилось дальше с баскетбольной командой, будет она проигрывать или побеждать, я в любом случае победил.
@темы: переводы, look me in the eye, СА