Короткие сроки оказались наибольшей из проблем. Значительную часть того малого времени, что имелось у меня для изучения языка, мы проводили в машине, разъезжая по различным местам для съемки. Эта сложность усугублялась тем, что Сирри в автомобиле укачивало. Были, конечно, и плюсы в том, что мы не сидели на одном месте. Исландия – чрезвычайно живописная страна, и эти поездки позволили мне впитать в себя ее атмосферу, что было бы невозможно в учебном классе или гостиничном номере.
читать дальшеОдин из дней мы провели у водопада Гюдльфосс, что означало «золотой водопад». Гигантский белый каскад, расположенный на ледниковой реке Хвитау, обрушивался с высоты 32 метров в узкое ущелье 70 метров глубиной и 2.5 километра длиной. Вблизи мельчайшая водяная взвесь, постоянно выбрасываемая в сырой воздух, напоминала мне образ числа 89. Это был не единственный момент, напомнивший мне о числах. Пережидая дождь в маленькой, сырой, продуваемой ветром пещере неподалеку от водопада, я ощущал будто забрался в темную пустоту числа шесть. Даже причудливые изломы далеких гор напоминали мне числовые последовательности. Именно тогда я сильнее всего ощутил себя в Исландии как дома.
Путешествие на термальные поля в долине Хёйкадалюр позволило нам вблизи увидеть знаменитые исландские гейзеры. Слово «гейзер» происходит от исландского глагола gjósa – «изливаться, вырываться». Это редкое явление – всего в мире существует около тысячи гейзеров. Гейзерная активность возникает оттого, что вода на поверхности земли просачивается вниз сквозь трещины и задерживается в полостях. Там она разогревается окружающими вулканическими породами примерно до 200 градусов Цельсия, расширяется, испаряется и вырывается наружу. Через некоторое время температура воды в гейзере вновь падает ниже точки кипения, и извержение заканчивается. В свою очередь, вода, излившаяся на поверхность, опять начинает просачиваться вниз, и весь цикл начинается заново.
Наблюдать за извержениями гейзеров было очень увлекательно. Сначала зеленовато-голубая вода вскипает, на поверхность выходят и лопаются крупные пузыри, толкающие воду вверх. Затем возникает внезапный и сильный всплеск, и к небу взлетает плотный сверкающий столб воды высотой в десять или больше метров. Воздух вокруг гейзера пропитан запахом серы, похожим на запах тухлых яиц, но, к счастью, он быстро уносится ветром.
Долгие переезды между съемками были очень утомительны, и я всегда радовался, когда мы останавливались где-нибудь поесть. Пока съемочная группа налегала на гамбургеры и картошку фри, я пробовал традиционные исландские блюда, такие, как kjötsúpa (суп из ягнятины) и plokkfiskur (блюдо из мелко рубленной рыбы). По возможности, я общался с Сирри только на исландском, делая пометки в большой черной тетради, которую все время носил с собой.
Кульминация испытания настала в день интервью в прямом эфире популярного ток-шоу “Kastljós” («Прожектор»). Я немного нервничал, но, в целом, чувствовал себя уверенно, хотя понятия не имел, какие вопросы мне будут задавать. В итоге я около четверти часа проговорил с двумя ведущими на исландском языке перед аудиторией в несколько сотен тысяч человек. Было очень странно сидеть перед камерами и общаться на языке, с которым я познакомился лишь неделю назад. Еще более странным казалось то, что меня полностью понимали. В течение всей недели я смотрел и слушал, как исландцы общаются на родном языке – они делали это так легко и естественно, словно дышали этим языком. И напротив, моя речь была медленной и затрудненной, как дыхание астматика. Я объяснил ведущим: “Ég er með islensku asma” (мой исландский страдает астмой).
Я несколько раз появился и на других каналах Рейкьявика, включая главное утреннее телешоу Исландии. Эти интервью также проходили на исландском. В утреннем шоу участвовала и Сирри, которая очень восторженно отзывалась о моих успехах. Сирри также дала интервью на английском для документального фильма и сказала, что у нее никогда не было таких учеников и что я «просто не человек!» Я был очень ей благодарен, не только за слова, но и за ее помощь и поддержку, которые были для меня неоценимы.
Когда я вернулся из Рейкьявика после завершения съемок, у меня появилась возможность обдумать, какой путь я проделал. Всего лишь несколько лет назад казалось невероятным, чтобы я мог вести независимую жизнь: отправиться в такую огромную страну, как США, путешествовать по ней, встречать разных людей, бывать в разных местах и иметь смелость делиться самыми личными мыслями и переживаниями со всем миром. Поездка в Исландию также оказалась прекрасной, и мне очень дорого то, что исландцы приняли меня с такой теплотой и воодушевлением. Возможно, это и было удивительнее всего: те самые особенности, что изолировали меня и отделяли от сверстников в детстве и юности, во взрослом возрасте помогли мне общаться с людьми и найти новых друзей. Это были невероятные несколько месяцев, но на этом все не закончилось.
* * *
Одним ранним утром, следующей весной, мне позвонили по телефону и пригласили принять участие в очередном выпуске вечернего шоу Дэвида Леттермана. Организатором выступил канал Discovery Science, который первым транслировал “Brainman” в США. Реакция на фильм оказалась очень положительной, включая подробный обзор в газете «Нью-Йорк Таймс». Хотя я ни разу не смотрел шоу Леттермана, я о нем слышал и знал, что оно идет уже давно и пользуется большой популярностью. Канал согласился покрыть мои расходы на полет в Нью-Йорк, и для меня уже было заготовлено расписание. Была только одна загвоздка: вылетать нужно было в этот же день, так как на следующий уже было назначено интервью.
К счастью, поскольку Нил работал из дома, он помог мне собраться и согласился отвезти в аэропорт. Билеты для меня были уже забронированы, так что мне оставалось лишь взять вещи и ехать. Даже хорошо, что все получилось так внезапно. У меня не было времени на волнения, и я полностью сосредоточился на рутинных делах – принять душ, одеться, собрать сумку. Пока мы ехали в аэропорт, Нил старался меня приободрить и сказал, чтобы я наслаждался очередным приключением и просто был собой.
Сиденье в самолете было большим и удобным, так что я смог проспать большую часть полета, что очень помогло. Когда мы сели в аэропорту имени Кеннеди, я проследовал за другими пассажирами сквозь многочисленные коридоры, пока не оказался в длинной очереди паспортного контроля. Когда подошел мой черед, я шагнул к будке и протянул паспорт. Проверяющий по ту сторону стекла спросил, сколько времени я планирую провести в Америке, и я ответил: «Два дня». «Всего два дня?» - удивленно переспросил он. Я кивнул.
Он внимательно посмотрел на меня, потом вернул паспорт и велел проходить. Забрав свою сумку, я прошел в зону прибытия и увидел человека, держащего табличку с моим именем. Меня предупредили, что в аэропорту меня будет ждать водитель, так что я подошел к нему, он взял мою сумку, и мы пошли к сверкающему длинному черному автомобилю. Меня доставили к отелю на Манхэттене и высадили. Еще недавно я пришел бы в ужас от мысли, что мне нужно будет одному войти в гостиницу и в ней пытаться отыскать свой номер среди множества других, при этом не заблудившись. Однако, к тому времени я так привык к гостиницам, что это уже не представляло проблем. Я забрал ключи, поднялся по лестнице в номер и лег спать.
На следующее утро я встретился с представительницей команды канала Discovery Science по имени Бэт. В ее задачу входило убедиться, что я подобающе одет для съемок, (например, ничего белого или в полоску) и помочь мне успокоиться и расслабиться. Следуя длинным оживленным улицам, мы вместе дошли до Театра Эда Салливана – радио- и телестудии на Бродвее, где снималось шоу Леттермана последние 12 лет. Когда я получил свой пропуск, меня поприветствовала съемочная команда и сообщила расписание сегодняшних съемок. Я спросил, могут ли мне показать площадку, чтобы мне было комфортнее находиться на ней вечером во время съемок. Выйдя из-за кулис, нужно было пройти совсем немного, а затем преодолеть одну ступеньку и подняться на главную платформу. Там я должен был пожать руку Дэвиду и сесть. Диван был большим и мягким, но в самой студии было очень холодно – как мне сказали, Дэвид настаивает, чтобы температура в помещении была ровно 58 градусов по Фаренгейту*. Оставалось надеяться, что я не буду слишком дрожать во время съемок.
Я успел вернуться в гостиницу и пообедать, а затем снова прийти в студию к 16:30. Меня отвели в небольшую комнатку, где по телевизору, висевшему на стене, шла открывающая часть шоу, а потом проводили в гримерную. Прикосновения кисточки были мягкими и успокаивающими. Когда меня провели на съемочную площадку и показали, где стоять, пока идет реклама, я ощущал себя на удивление спокойно. Затем я услышал, как Дэвид объявил меня зрителям, и руководитель дал мне сигнал выходить. Следуя указаниям, полученным днем, я помнил, что при выходе должен держать голову прямо и пожать Дэвиду руку перед тем, как сесть. Я не забывал и о том, что нужно поддерживать зрительный контакт в течение интервью. Публика находилась достаточно далеко от прожекторов, так что я только слышал ее, но не видел. Это было к лучшему, потому что так возникало ощущение, что я говорю только с Дэвидом. Он начал серьезно, задав мне несколько вопросов об аутизме и приступах эпилепсии в детстве, и даже похвалил мои навыки общения, в ответ на что зрители зааплодировали. С этого момента я вообще перестал волноваться. Когда я стал рассказывать о своем рекорде по запоминанию числа «пи», Дэвид перебил меня какой-то шуткой, и зрители засмеялись. Он назвал мне дату своего рождения, 12 апреля 1947 года, и спросил, в какой день недели он родился. Я сказал, что он родился в субботу, а 65 лет ему исполнится в 2012 году, в четверг. Зрители вновь громко захлопали. Когда интервью подошло к концу, Дэвид крепко пожал мне руку, а когда я ушел за кулисы, весь персонал встретил меня аплодисментами. Бэт поздравила меня и отметила, каким спокойным и собранным я выглядел на экране. Это событие окончательно убедило меня, что теперь я действительно способен жить своей жизнью и совершать вещи, которые считаются обычными для большинства людей: например, внезапно сорваться в путешествие, самостоятельно поселиться в гостинице, пройти по оживленной улице, не в падая в панику от обилия красок, звуков и запахов. Мысль о том, что все мои усилия были не напрасны, и что я достиг того, о чем не смел даже не мечтать, вызывала у меня восторг.
==========
* Чуть больше 14 градусов Цельсия.
читать дальшеОдин из дней мы провели у водопада Гюдльфосс, что означало «золотой водопад». Гигантский белый каскад, расположенный на ледниковой реке Хвитау, обрушивался с высоты 32 метров в узкое ущелье 70 метров глубиной и 2.5 километра длиной. Вблизи мельчайшая водяная взвесь, постоянно выбрасываемая в сырой воздух, напоминала мне образ числа 89. Это был не единственный момент, напомнивший мне о числах. Пережидая дождь в маленькой, сырой, продуваемой ветром пещере неподалеку от водопада, я ощущал будто забрался в темную пустоту числа шесть. Даже причудливые изломы далеких гор напоминали мне числовые последовательности. Именно тогда я сильнее всего ощутил себя в Исландии как дома.
Путешествие на термальные поля в долине Хёйкадалюр позволило нам вблизи увидеть знаменитые исландские гейзеры. Слово «гейзер» происходит от исландского глагола gjósa – «изливаться, вырываться». Это редкое явление – всего в мире существует около тысячи гейзеров. Гейзерная активность возникает оттого, что вода на поверхности земли просачивается вниз сквозь трещины и задерживается в полостях. Там она разогревается окружающими вулканическими породами примерно до 200 градусов Цельсия, расширяется, испаряется и вырывается наружу. Через некоторое время температура воды в гейзере вновь падает ниже точки кипения, и извержение заканчивается. В свою очередь, вода, излившаяся на поверхность, опять начинает просачиваться вниз, и весь цикл начинается заново.
Наблюдать за извержениями гейзеров было очень увлекательно. Сначала зеленовато-голубая вода вскипает, на поверхность выходят и лопаются крупные пузыри, толкающие воду вверх. Затем возникает внезапный и сильный всплеск, и к небу взлетает плотный сверкающий столб воды высотой в десять или больше метров. Воздух вокруг гейзера пропитан запахом серы, похожим на запах тухлых яиц, но, к счастью, он быстро уносится ветром.
Долгие переезды между съемками были очень утомительны, и я всегда радовался, когда мы останавливались где-нибудь поесть. Пока съемочная группа налегала на гамбургеры и картошку фри, я пробовал традиционные исландские блюда, такие, как kjötsúpa (суп из ягнятины) и plokkfiskur (блюдо из мелко рубленной рыбы). По возможности, я общался с Сирри только на исландском, делая пометки в большой черной тетради, которую все время носил с собой.
Кульминация испытания настала в день интервью в прямом эфире популярного ток-шоу “Kastljós” («Прожектор»). Я немного нервничал, но, в целом, чувствовал себя уверенно, хотя понятия не имел, какие вопросы мне будут задавать. В итоге я около четверти часа проговорил с двумя ведущими на исландском языке перед аудиторией в несколько сотен тысяч человек. Было очень странно сидеть перед камерами и общаться на языке, с которым я познакомился лишь неделю назад. Еще более странным казалось то, что меня полностью понимали. В течение всей недели я смотрел и слушал, как исландцы общаются на родном языке – они делали это так легко и естественно, словно дышали этим языком. И напротив, моя речь была медленной и затрудненной, как дыхание астматика. Я объяснил ведущим: “Ég er með islensku asma” (мой исландский страдает астмой).
Я несколько раз появился и на других каналах Рейкьявика, включая главное утреннее телешоу Исландии. Эти интервью также проходили на исландском. В утреннем шоу участвовала и Сирри, которая очень восторженно отзывалась о моих успехах. Сирри также дала интервью на английском для документального фильма и сказала, что у нее никогда не было таких учеников и что я «просто не человек!» Я был очень ей благодарен, не только за слова, но и за ее помощь и поддержку, которые были для меня неоценимы.
Когда я вернулся из Рейкьявика после завершения съемок, у меня появилась возможность обдумать, какой путь я проделал. Всего лишь несколько лет назад казалось невероятным, чтобы я мог вести независимую жизнь: отправиться в такую огромную страну, как США, путешествовать по ней, встречать разных людей, бывать в разных местах и иметь смелость делиться самыми личными мыслями и переживаниями со всем миром. Поездка в Исландию также оказалась прекрасной, и мне очень дорого то, что исландцы приняли меня с такой теплотой и воодушевлением. Возможно, это и было удивительнее всего: те самые особенности, что изолировали меня и отделяли от сверстников в детстве и юности, во взрослом возрасте помогли мне общаться с людьми и найти новых друзей. Это были невероятные несколько месяцев, но на этом все не закончилось.
* * *
Одним ранним утром, следующей весной, мне позвонили по телефону и пригласили принять участие в очередном выпуске вечернего шоу Дэвида Леттермана. Организатором выступил канал Discovery Science, который первым транслировал “Brainman” в США. Реакция на фильм оказалась очень положительной, включая подробный обзор в газете «Нью-Йорк Таймс». Хотя я ни разу не смотрел шоу Леттермана, я о нем слышал и знал, что оно идет уже давно и пользуется большой популярностью. Канал согласился покрыть мои расходы на полет в Нью-Йорк, и для меня уже было заготовлено расписание. Была только одна загвоздка: вылетать нужно было в этот же день, так как на следующий уже было назначено интервью.
К счастью, поскольку Нил работал из дома, он помог мне собраться и согласился отвезти в аэропорт. Билеты для меня были уже забронированы, так что мне оставалось лишь взять вещи и ехать. Даже хорошо, что все получилось так внезапно. У меня не было времени на волнения, и я полностью сосредоточился на рутинных делах – принять душ, одеться, собрать сумку. Пока мы ехали в аэропорт, Нил старался меня приободрить и сказал, чтобы я наслаждался очередным приключением и просто был собой.
Сиденье в самолете было большим и удобным, так что я смог проспать большую часть полета, что очень помогло. Когда мы сели в аэропорту имени Кеннеди, я проследовал за другими пассажирами сквозь многочисленные коридоры, пока не оказался в длинной очереди паспортного контроля. Когда подошел мой черед, я шагнул к будке и протянул паспорт. Проверяющий по ту сторону стекла спросил, сколько времени я планирую провести в Америке, и я ответил: «Два дня». «Всего два дня?» - удивленно переспросил он. Я кивнул.
Он внимательно посмотрел на меня, потом вернул паспорт и велел проходить. Забрав свою сумку, я прошел в зону прибытия и увидел человека, держащего табличку с моим именем. Меня предупредили, что в аэропорту меня будет ждать водитель, так что я подошел к нему, он взял мою сумку, и мы пошли к сверкающему длинному черному автомобилю. Меня доставили к отелю на Манхэттене и высадили. Еще недавно я пришел бы в ужас от мысли, что мне нужно будет одному войти в гостиницу и в ней пытаться отыскать свой номер среди множества других, при этом не заблудившись. Однако, к тому времени я так привык к гостиницам, что это уже не представляло проблем. Я забрал ключи, поднялся по лестнице в номер и лег спать.
На следующее утро я встретился с представительницей команды канала Discovery Science по имени Бэт. В ее задачу входило убедиться, что я подобающе одет для съемок, (например, ничего белого или в полоску) и помочь мне успокоиться и расслабиться. Следуя длинным оживленным улицам, мы вместе дошли до Театра Эда Салливана – радио- и телестудии на Бродвее, где снималось шоу Леттермана последние 12 лет. Когда я получил свой пропуск, меня поприветствовала съемочная команда и сообщила расписание сегодняшних съемок. Я спросил, могут ли мне показать площадку, чтобы мне было комфортнее находиться на ней вечером во время съемок. Выйдя из-за кулис, нужно было пройти совсем немного, а затем преодолеть одну ступеньку и подняться на главную платформу. Там я должен был пожать руку Дэвиду и сесть. Диван был большим и мягким, но в самой студии было очень холодно – как мне сказали, Дэвид настаивает, чтобы температура в помещении была ровно 58 градусов по Фаренгейту*. Оставалось надеяться, что я не буду слишком дрожать во время съемок.
Я успел вернуться в гостиницу и пообедать, а затем снова прийти в студию к 16:30. Меня отвели в небольшую комнатку, где по телевизору, висевшему на стене, шла открывающая часть шоу, а потом проводили в гримерную. Прикосновения кисточки были мягкими и успокаивающими. Когда меня провели на съемочную площадку и показали, где стоять, пока идет реклама, я ощущал себя на удивление спокойно. Затем я услышал, как Дэвид объявил меня зрителям, и руководитель дал мне сигнал выходить. Следуя указаниям, полученным днем, я помнил, что при выходе должен держать голову прямо и пожать Дэвиду руку перед тем, как сесть. Я не забывал и о том, что нужно поддерживать зрительный контакт в течение интервью. Публика находилась достаточно далеко от прожекторов, так что я только слышал ее, но не видел. Это было к лучшему, потому что так возникало ощущение, что я говорю только с Дэвидом. Он начал серьезно, задав мне несколько вопросов об аутизме и приступах эпилепсии в детстве, и даже похвалил мои навыки общения, в ответ на что зрители зааплодировали. С этого момента я вообще перестал волноваться. Когда я стал рассказывать о своем рекорде по запоминанию числа «пи», Дэвид перебил меня какой-то шуткой, и зрители засмеялись. Он назвал мне дату своего рождения, 12 апреля 1947 года, и спросил, в какой день недели он родился. Я сказал, что он родился в субботу, а 65 лет ему исполнится в 2012 году, в четверг. Зрители вновь громко захлопали. Когда интервью подошло к концу, Дэвид крепко пожал мне руку, а когда я ушел за кулисы, весь персонал встретил меня аплодисментами. Бэт поздравила меня и отметила, каким спокойным и собранным я выглядел на экране. Это событие окончательно убедило меня, что теперь я действительно способен жить своей жизнью и совершать вещи, которые считаются обычными для большинства людей: например, внезапно сорваться в путешествие, самостоятельно поселиться в гостинице, пройти по оживленной улице, не в падая в панику от обилия красок, звуков и запахов. Мысль о том, что все мои усилия были не напрасны, и что я достиг того, о чем не смел даже не мечтать, вызывала у меня восторг.
==========
* Чуть больше 14 градусов Цельсия.
@темы: переводы, born on a blue day, СА