"Born on a Blue Day", Глава 8, часть 2

Перед тем, как ответить Нилу, я решил рассказать о нем родителям, а это означало, что я должен сказать им правду о себе. В тот день в доме было тихо, братья и сестры играли на улице или в своих комнатах наверху, а мама с папой смотрели телевизор в гостиной. Мысленно я много раз отрепетировал, что им скажу, но, войдя в комнату, ощутил, как желудок сжимается в комок. Я не знал, как они отреагируют, а я терпеть не могу непредсказуемых ситуаций, от них кружится голова и подступает тошнота. Желая полностью завладеть их вниманием, я подошел к телевизору и выключил его. Отец начал протестовать, но мама просто посмотрела на меня и стала ждать, что я скажу. Я разлепил губы и услышал собственный голос, тихий и срывающийся, которым я сообщил, что я гей и что есть человек, который мне очень нравится. Повисла недолгая тишина – родители просто молча смотрели на меня. Потом мама сказала, что в этом нет ничего плохого, и она хочет, чтобы я был счастлив. Отец тоже отреагировал спокойно и сказал: «Надеюсь, ты найдешь того, кого будешь любить и кто будет любить тебя». Я тоже на это надеялся.

На следующей неделе я согласился встретиться с Нилом. Было холодное январское утро, и я ждал его возле своего дома, одевшись в теплое пальто, шапку и перчатки. Около десяти утра он подъехал на машине. Когда он вышел и мы пожали друг другу руки, его первыми словами было: «На фотографии ты совсем другой». Я улыбнулся, хотя не понял, что он имел в виду. Нил пригласил меня съездить к нему в Кент, я сел на пассажирское место и мы тронулись. Это была странная поездка. Спустя несколько минут разговора Нил погрузился в молчание, а я не знал, как продолжить беседу, и поэтому тоже сидел молча. Я очень нервничал и думал: «Наверное, я ему не нравлюсь». Мы ехали больше часа, пока не добрались до дома Нила в Эшфорде, небольшом городке в центре графства Кент. Тут он запустил руку под сиденье, вынул прекрасный букет цветов и вручил мне. Видимо, я ему все-таки нравился.

Дом Нила стоял в современном районе и был окружен такими же одинаковыми домиками. Неподалеку был парк с прудом, каруселью и качелями. В прихожей дома оказались полосатые обои, красный ковер и черно-белая кошка по имени Джей. Наклонившись, я погладил ее по голове, и она замурлыкала. Нил провел меня в гостиную, где мы сели на разных концах дивана и стали разговаривать. Через некоторое время он спросил, не хочу ли я послушать музыку. Постепенно, даже не замечая этого, мы стали придвигаться друг к другу, и вот Нил обнял меня, а я положил ему голову на плечо и закрыл глаза. А потом мы поцеловались. В том месте и в тот момент мы решили, что хотим быть вместе. Это было началом чего-то важного.

Нил с легкостью принял меня таким, как есть. Над ним тоже издевались в школе, и он знал, что значит отличаться от сверстников. Будучи домоседом, он не возражал, что я предпочитаю не бары и клубы, а покой и тишину дома. И, что самое главное, он – как и я – достиг в жизни перепутья, и не был уверен, куда двигаться дальше. Благодаря случайной встрече в сети, мы оба, к взаимному удивлению и радости, нашли то, чего нам не хватало: настоящую любовь.

В следующие недели мы продолжали ежедневно переписываться и регулярно говорить по телефону. Когда выдавалась возможность, Нил приезжал повидаться со мной. Через полгода после нашей первой встречи, после долгих совместных обсуждений я принял решение переехать в Кент, чтобы жить с Нилом. В один из дней я вошел на кухню и сообщил маме как о решенном деле: «Я переезжаю». Родители были рады за меня, но и беспокоились: как я справлюсь с отношениями, с ответственностью, со всеми неизбежными взлетами и падениями? Но в тот момент важнее всего было то, в чем я был абсолютно уверен: Нил – очень особенный человек, и я ни к кому не испытывал того, что я чувствую к нему. А еще я знал, что мы очень любим друг друга и хотим быть вместе.

В первые месяцы после переезда нам не всегда было легко. Мы жили на единственную зарплату, а это значило, что тратить деньги приходилось очень аккуратно. Только более чем через два с половиной года мы смогли вместе поехать в отпуск. Днем, пока Нил работал на фирме в соседнем Рамсгейте, я занимался делами по дому, а вечерами готовил ужин. Кроме того, я писал во все библиотеки поблизости, спрашивая, нет ли у них вакансий – я очень хотел работать и вносить как можно больший вклад в наш совместный доход. Однажды утром я получил по почте письмо, где сообщалось, что меня выбрали для собеседования в библиотечном отделе поступления новых книг. В день собеседования Нил одолжил мне один из своих галстуков, помог его завязать и дал письменные указания, как добраться на автобусе до нужного места. Хотя я заблудился внутри самой библиотеки, на собеседование я все же попал благодаря сотруднику, который проводил меня до нужной двери.

Собеседование проводила комиссия из трех человек. Когда одна из женщин начала говорить, я заметил у нее акцент и спросил ее об этом. Она сказала, что родом из Финляндии – стране, о которой я много читал в детстве. Я начал без остановки рассказывать все, что знаю о ее родине, и даже немного поговорил с ней по-фински. Собеседование было недолгим (что я посчитал хорошим знаком), и я вышел в отличном настроении; в конце концов, я не забывал поддерживать зрительный контакт, был хорошо одет и вел себя дружелюбно. Однако, через несколько дней мне позвонили, и я к большому огорчению узнал, что меня не взяли. В последующие месяцы я десятками рассылал подробные рукописные заявления на другие вакансии в библиотеках, школах и колледжах, но все они были отвергнуты или остались без ответа.

К сожалению, мой опыт – не редкость. Исследование, проведенное в 2001 году британским Национальным сообществом аутизма, показало, что лишь 12% людей с высокофункциональным аутизмом или синдромом Аспергера имеют постоянную работу. Для сравнения, согласно Британской службе национальной статистики, в 2003 году 49% людей с другими заболеваниями и 81% здоровых людей были трудоустроены. Для таких цифр есть несколько веских причин. Людям с расстройствами аутистического спектра зачастую сложно даже узнать о наличии вакансий или понять специфические термины, которые могут использоваться в объявлениях о работе. Собеседования, в свою очередь, требуют навыков общения и социальных взаимодействий, которые как раз и представляют особую трудность для человека с аутизмом. В качестве более справедливой альтернативы, Национальное сообщество аутизма предлагает вместо собеседования использовать практическую проверку способностей. На собеседованиях задаются вопросы, которые бывает сложно понять и адекватно ответить. Мне, например, задавали много вопросов, которые относились к гипотетическим ситуациям. Мне было трудно их вообразить, так что ответить я мог лишь очень кратко. Было бы гораздо лучше, если бы вопросы касались реального предыдущего опыта и давали возможность продемонстрировать, что человек действительно знает.

Люди аутистического спектра обладают качествами, которые могут принести большую пользу компании или организации: надежностью, честностью, аккуратностью, вниманием к деталям, хорошим знанием различных фактов и цифр. Фирмы, которые берут на работу людей с аутизмом или синдромом Аспергера, способствуют просвещению других сотрудников, а менеджеры, имеющие аутичных подчиненных, часто замечают, что сами учатся более эффективно взаимодействовать со всей командой.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 8, часть 1

Глава 8
Я влюбился

Прощаться всегда нелегко, особенно со страной, которая, как Литва, за прошедший год стала мне вторым домом. В июле, в середине лета, я последний раз проделал путь от квартиры до центра. Люда и другие волонтеры собрались в классе, чтобы проводить меня. Я каждого поблагодарил по-литовски за помощь и доброту ко мне. На прощание Люда подарила мне иллюстрированный дневник в кожаном переплете и пожелала мне заполнить его новыми идеями и будущими приключениями. Уезжать было грустно, но в глубине души я знал, что достиг в Литве всего, что мог как в личном, так и в профессиональном смысле, и теперь пора двигаться дальше.

Полет домой до Лондона казался бесконечным. Часть времени я скоротал, перечитывая письмо, которое пришло от родителей неделю назад. Вскоре после того, как я уехал в Литву, отец узнал, что поблизости доступен для съема большой недавно построенный дом. Фактически, это были два дома, объединенные в один, с шестью спальнями и двумя ванными. Для моей семьи этот дом был подарком с небес, и вскоре они туда переехали. Именно по этому новому адресу я теперь и возвращался. К письму прилагалась фотография дома и указания, как до него добраться.

В аэропорту меня встречал мой друг Рехан. Мы обменивались открытками все то время, что я был в отъезде, но тем радостнее было наконец-то увидеть его вживую. Как и раньше, многие годы назад, Рехан взял на себя роль моего проводника по лабиринту метрополитена. Пока мы ехали в вагоне, он терпеливо слушал мои истории о времени, проведенном в Каунасе, и рассматривал фотографии разных мест и людей, которых я повидал. Через некоторое время он быстро встал и сказал, что мы подъезжаем к моей станции. Я только успел подхватить сумки и поблагодарить его за компанию. Едва я шагнул на платформу и обернулся, как поезд тронулся с места и стремительно скрылся в темноте тоннеля.

Район снаружи был совершенно мне незнаком. Я долго шел пешком, пока не понял, что заблудился: я оказался совсем не на той улице, что родители указали в письме. Возможно, я где-то не туда свернул. Нервничая, я спросил дорогу у прохожего. «Пройдите прямо и сверните направо на следующем повороте», – сказал он. Когда я увидел нужное мне название, то вдруг подумал – как странно, что мне пришлось искать улицу, где стоит дом моей собственной семьи.

Семья была безумно рада меня видеть, и мы еще не один час делились друг с другом новостями. Кто-то из моих братьев и сестер сказал, что у меня появился небольшой акцент. Наверное, неудивительно, если учесть, как долго меня не было, и все это время я больше говорил по-литовски, чем по-английски. Мама показала мне дом и мою новую комнату, которая находилась в дальней стороне дома, подальше от дороги, и была самой тихой из всех. Комната казалась маленькой, особенно после литовской квартиры, но, помимо кровати, в ней хватало места для стола, стула и небольшого телевизора. Мне нравилась новизна моей комнаты: она воплощала мое чувство, что возвращение в Великобританию было шагом вперед, а не назад. Это было новое начало.

Мне потребовалось время, чтобы заново привыкнуть к домашней обстановке. Пока я жил один, я по-настоящему ощущал себя независимым, мне нравилось контролировать обстановку, не вынуждая себя мириться с шумом или непредсказуемостью других людей. Поначалу мне было сложно привыкнуть к тому, что братья и сестры то бегали туда-сюда по лестнице, то спорили о чем-то друг с другом. Мама попросила каждого из них уважать мою потребность в тишине, и большую часть времени они старались.

Опыт жизни за границей несомненно изменил меня. Во-первых, я очень многое узнал о самом себе. Теперь я гораздо яснее видел, как мои отличия влияли на мою повседневную жизнь, особенно на отношения с людьми. Я постепенно начал понимать, что дружба – это тонкий и постепенный процесс, который нельзя торопить, а нужно позволить ему развиваться естественно. Я представлял дружбу как бабочку, одновременно прекрасную и хрупкую. Она должна порхать в воздухе, а любая попытка ее схватить только ее погубит. Я вспоминал, как раньше, в школе, я упускал возможность подружиться с кем-то, потому что, не имея социального инстинкта, чересчур старался и производил совершенно неверное впечатление.

Литва позволила мне взглянуть на себя со стороны и примириться со своими отличиями, показав, что быть другим необязательно плохо. Как иностранец, я мог преподавать английский своим литовским ученикам и рассказывать им о жизни в Британии. В Каунасе то, что я не такой, как все, было моим преимуществом и давало возможность помочь кому-то еще.

Кроме того, у меня накопилась база самого разнообразного опыта, который я мог использовать в различных ситуациях в будущем. Это укрепило мою уверенность в том, что я справлюсь с тем, что приготовила мне жизнь. Будущее уже не казалось мне пугающим. В своей крошечной новой спальне я чувствовал себя свободнее, чем когда-либо.

Как волонтеру, выполнившему контракт, мне полагалось «выходное пособие» при условии, что я напишу отчет о своем пребывании в Литве и о том, чему там научился. Я отослал все формы и стал ждать. Тем временем, я стал подрабатывать репетитором, помогая местным детям с чтением, письмом и арифметикой. Через несколько месяцев, в начале 2000 года, я наконец получил деньги. Их как раз хватило на то, чтобы купить компьютер: это была моя давняя мечта и первый компьютер в моей семье. Когда его доставили, мне понадобилось некоторое время, чтобы, совместно с отцом и братьями, собрать его и заставить работать. Я впервые смог выйти в интернет и был восхищен количеством информации, доступной буквально по щелчку мыши: сетевые энциклопедии, словари, перечни фактов, математические и словесные головоломки – там было все, что угодно. А еще были форумы и чаты.

Есть в общении по интернету что-то радостное и обнадеживающее для людей аутистического спектра. К примеру, когда вы общаетесь в чате или по электронной почте, вам не нужно знать, как начать разговор, когда нужно улыбнуться, или что означает тот или иной жест. Не нужно думать о зрительном контакте, и каждое слово собеседника легко понять, потому что все написано на экране. Использование «смайликов», например, и , помогает понять, что чувствует собеседник, потому он сам сообщает об этом простым и наглядным способом.

Со своим партнером, Нилом, я познакомился в сети осенью 2000 года. Он работал программистом и, соответственно, каждый день имел дело с компьютерами. Как и я, Нил очень стеснителен, и интернет помог ему познакомиться с новыми людьми и завести друзей. Почти сразу же мы начали ежедневно обмениваться письмами и делиться всем подряд, от названий любимых песен до надежд и планов на будущее. У нас оказалось много общего, и вскоре он предложил обменяться фотографиями и телефонами. Нил был очень красив: высокий, с темными густыми волосами и лучистыми голубыми глазами. Когда мы говорили по телефону, он всегда был чрезвычайно вежлив, терпелив и не возражал брать инициативу в беседе на себя. Он оказался почти моим ровесником (ему было двадцать четыре), а жил и работал в Кенте, недалеко от Лондона. Чем больше я узнавал о нем, тем чаще думал: я нашел свою половину.

Любовь не похожа ни на что. Не существует хорошего или плохого способа влюбиться в кого-то, нет математических формул для счастливой любви и идеальных отношений. Чувства, которых я не испытывал уже много лет, со времен подростковой влюбленности, теперь нахлынули с такой внезапностью и силой, что причиняли боль. Чем бы я ни занимался, я постоянно думал о Ниле и даже с трудом мог есть и спать. Однако, когда в начале 2001 года он спросил меня в письме, не стоит ли нам встретиться, я заколебался. Что, если встреча пройдет неудачно? Что, если я сделаю или скажу что-то не то? Можно ли меня вообще полюбить? Ответа ни на один вопрос я не знал.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 7, часть 6

(окончание главы)

В декабре, незадолго до Рождества, женщины в центре спросили, какие у меня планы на праздники. Я вдруг осознал, что это мое первое Рождество вдали от дома, и понял, что Рождество – особенное время, которое нужно разделить с другими. Одна из сотрудниц центра, Аудроне, настояла на том, чтобы я провел праздники с ее семьей, на что я с радостью согласился. Для литовцев сочельник гораздо важнее, чем сам день Рождества, и подготовка к нему занимает многие часы. Нужно сделать уборку в доме, вымыться самому и надеть все чистое перед ужином. Аудроне и ее муж забрали меня на машине. У них была квартира в большом многоэтажном доме. Когда они выходили из автомобиля, я заметил, что у ее мужа удивительно высокий рост – более двух метров. Он напомнил мне число «девять».

Войдя в квартиру, я познакомился с матерью и сыном Аудроне. Все улыбались и, похоже, были рады меня видеть. В гостиную вел длинный, темный и узкий коридор, но чем ближе я подходил к комнате, тем быстрее полумрак рассеивался, и внезапно я просто окунулся в поток света и ярких красок. Длинный стол посреди комнаты был накрыт гладкой льняной скатертью, а внизу была расстелена тонкая солома. Как мне объяснили, это должно напоминать нам о том, что Иисус родился в хлеву и был положен в кормушку с сеном вместо колыбели. На столе было двенадцать блюд (в честь двенадцати апостолов), но ни одного мясного. Там была соленая сельдь и другая рыба, салат из зимних овощей, отварной картофель, квашеная капуста, хлеб, клюквенный пудинг и маковое молоко. Перед едой муж Аудроне взял тарелку с рождественским вафлями и раздал по одной каждому сидевшему за столом, включая и меня. Затем он предложил свою вафлю Аудроне, та отломила кусочек и в ответ предложила ему свою. Это продолжалось до тех пор, пока каждый человек не отломил кусочек вафли у другого. Особого порядка, в котором следовало есть блюда, не было, но мне сказали, что принято попробовать каждое хотя бы по чуть-чуть. Все они символизировали что-то важное в наступающем году, например, хлеб – пропитание, а картофель – смирение. Больше всего мне понравилось маковое молоко (aguonu pienas), которое подавалось с маленькими круглыми булочками. Оно готовилось из ошпаренных и перемолотых маковых зерен, смешанных с водой, орехами и сахаром или медом. За едой Аудроне рассказала мне о некоторых традиционных литовских поверьях, связанных с Рождеством. Например, считалось, что в рождественскую полночь вся вода в источниках, реках, озерах и колодцах превращалась в вино, но только на мгновение. Также считалось, что в полночь животные могут говорить, но людям не стоит пытаться их подслушать. На следующий день, 25 декабря, семья пригласила меня на прогулку. Мы гуляли в заснеженном парке и разговаривали, стоя у огромного замерзшего озера. Об этом Рождестве у меня осталось много воспоминаний.

Одним из самых уылекательных занятий во время жизни в Литве стало изучение литовского языка. Когда я впервые сказал женщинам в центре, что хочу знать литовский, они удивились: зачем учить такой сложный язык, на котором говорит так мало людей? В конце концов, многие литовцы достаточно хорошо знали английский, чтобы я их понимал. Остальные британские волонтеры, как и американец Нил, знали по-литовски от силы несколько слов. Многие не понимали, отчего иностранцу вообще пришла в голову такая идея – выучить литовский. И все же, именно этот язык я слышал вокруг ежедневно, и я знал, что мне будет гораздо комфортнее и приятнее находиться в Литве, если я смогу говорить со своими друзьями, учениками и коллегами по центру на их родном языке.

Бирута с радостью взялась меня учить. Она очень гордилась своим языком, любила обсуждать его и охотно говорила на нем со мной. Я записывал незнакомые слова, чтобы мне легче было представить их в голове и запомнить, а также изучал детские книжки, которые читали дочери Бируты, когда были младше. Бирута также научила меня популярному детскому стихотворению:

Mano batai buvo du
Vienas dingo, nerandu.
Aš su vienu batuku
Niekur eiti negaliu!

Что означает: «У меня было два ботинка, один пропал – никак не найду. В одном маленьком ботиночке я никуда не смогу пойти!»

Через несколько дней, с помощью Бируты, я уже мог строить свои предложения (чем сильно ее удивил), а спустя несколько недель без проблем общался с носителями. Во многом помогало и то, что я всегда просил своих коллег по центру как можно больше говорить со мной на литовском. Все, с кем я общался, хвалили мое владение языком, включая одну из моих пожилых соседок, которая была особенно удивлена, что молодой англичанин общается с ней на ее родном языке. Также мои знания пригодились, когда однажды меня пригласили с другими волонтерами в ресторан. Официант не понимал английского, к большой досаде остальных, и тогда я перевел ему заказ на литовский. Я не возражал выступать иногда в роли переводчика для других, потому что это был интересный опыт и еще одна возможность попрактиковаться в языке.

Однажды меня даже приняли за литовца. Когда я возвращался домой из центра, ко мне подошел какой-то человек и стал спрашивать дорогу. Он продолжал за мной идти, даже когда я несколько раз сказал по-литовски, что не знаю, где находится нужное ему место. В конце концов, я остановился и сказал: «Atsiprašau, bet tikrai nežinau. Aš nesu Lietuvis. Esu iš Anglijos». (Извините, я правда не знаю. Я не литовец. Я из Англии.) Он сделал большие глаза, извинился и отошел.

К весне я окончательно освоился в Литве. Постепенно я разработал порядок, который давал мне ощущение спокойствия и безопасности и помогал мне справляться с переменами. Каждое утро, перед самым рассветом, я просыпался, надевал что-нибудь теплое и свободное и шел в местный парк, где росло много дубов. Деревья тянулись ввысь, словно к самому небу, и меня успокаивала прогулка между их стволов по одинаковому и привычному маршруту в начале каждого дня. Вернувшись домой, я принимал душ и одевался на работу, потом шел по длинной крутой дороге, ведущей к центру, а там садился и пил кофе, пока женщины сплетничали между собой о личных делах, которые меня не интересовали. Нил уже несколько месяцев, с Рождества, страдал от болей в спине, которые становились все сильнее, несмотря на многочисленные визиты к врачам. В итоге, ему пришлось вернуться в США на лечение. Я взял на себя его уроки, и, таким образом, преподавал английский утром и вечером почти каждый день. Произошли и другие перемены – муж Бируты серьезно заболел, и ей пришлось оставить занятия, чтобы заботиться о нем. На обед я часто оставался в центре и перекусывал сэндвичами, которые приготовил дома, хотя иногда обедал в местном кафе с Жигинтасом, который работал недалеко от центра. После работы я покупал замороженные рыбные палочки, хлеб, сыр и другие необходимые вещи, а потом шел домой, готовил ужин и съедал его, а перед сном читал и смотрел телевизор. Я был не против оставаться в одиночестве чаще, чем раньше, но скучал по Бируте и надеялся вскоре снова ее увидеть.

Летом работы в центре почти не было, так как все учащиеся надолго уезжали отдыхать на море со своими семьями. У семьи Жигинтаса, как и у многих литовцев, был летний загородный домик, куда он пригласил и меня. Он проинструктировал меня, как доехать на автобусе до определенного места, и сказал, что дальше подберет меня на машине. Старый автобус дребезжал на ходу, а городское шоссе очень быстро закончилось, и начались длинные ухабистые дороги, окруженные полями и деревьями. Жигинтас дал мне название нужного населенного пункта, но я нигде не видел указателя и слишком нервничал, чтобы кого-нибудь спросить – поэтому просто сидел и надеялся, что приеду, куда надо. Через некоторое время автобус остановился возле группы деревянных домов, первых, увиденных мною за последние полчаса, так что я собрал всю свою смелость, встал и объяснил по-литовски, что я потерялся. Трое других пассажиров только молча посмотрели на меня. Я вышел из автобуса и начал мысленно считать, так как меня трясло, и я не знал, что делать. Потом ко мне подошел водитель и без слов показал на расписание, висевшее на остановке. Названия, которое дал мне Жигинтас, там не было. Я взглянул на часы: я опаздывал уже на целый час. Я вошел в первое же здание и по-литовски объяснил ситуацию женщине за стойкой. Она покачала головой и ничего не ответила. Я еще раз повторил то же самое, но она снова покачала головой. Тогда от отчаяния я спросил по-английски: «У вас есть телефон?» При слове «телефон» она вдруг кивнула и показала на черный аппарат в углу. Я подбежал к нему и набрал номер Жигинтаса. «Ты где?» – спросил он, и я сказал ему название, которое прочел на остановке. «Как ты там оказался? – спросил он, но тут же добавил: – Жди там, я за тобой приеду». Через полчаса он приехал на машине, и мы направились к его летнему дому. По дороге Жигинтас объяснил, что я оказался в одной из частей Литвы, где жили русские, которые не говорили по-литовски. Из-за задержки мой визит получился коротким, но я познакомился с семьей Жигинтаса, а также успел попробовать барбекю и искупаться в ближайшей речке.

Бирута тоже хотела, чтобы я приехал и погостил с ее семьей. Она познакомила меня со своей сестрой, которая писала стихи. За чашкой кофе она прочла нам несколько своих стихотворений, а потом мы вместе пошли гулять вдоль озера с чистой голубой водой. В безоблачном небе ярко светило солнце, и его лучи играли на воде яркими бликами. В конце дня Бирута позвала меня пройтись в одно место неподалеку, где можно было посидеть и полюбоваться закатом. Это была наша первая встреча за несколько недель и одновременно последняя, потому что мой волонтерский контракт заканчивался, и пора было возвращаться домой. Бирута сказала мне, что наша дружба очень много значит для нее и очень помогла ей в трудный период. Она сказала, что я очень вырос внутренне за то время, что она меня знает. Я тоже это чувствовал и уже некоторое время осознавал, что, когда я принял решение поехать в Литву, изменилась не только моя повседневная жизнь – я сам изменился и обновился неким образом. Мы молча сидели вместе, глядя на заходящее летнее солнце, и на сердце у нас не было тоски. Одно приключение заканчивалось, но мы знали, что другое вот-вот начнется.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 7, часть 5

В одной из брошюр, которые раздавали всем волонтерам перед вылетом, был список телефонных номеров, которые могут пригодиться. Я держал его рядом с телефоном в своей квартире. Разговор с Гурчаран подтолкнул меня к тому, чтобы позвонить по одному из этих номеров – это был местный клуб общения для геев – и договориться о встрече с одним из его участников на следующий день возле городской ратуши. Я устал от незнания, кто я есть, и хотел наконец-то принять эту часть себя. Тот телефонный звонок был одним из самых серьезных и важных решений в моей жизни. На следующий день я не мог ничего есть и все то время, что вел занятия, ощущал, как колотится мое сердце. Когда после работы я пошел к ратуше, меня била дрожь, и я изо всех сил старался не поддаться искушению развернуться и сбежать. Подойдя ближе, я увидел, что человек, с которым я должен был встретиться, уже на месте, и неподвижно стоит, ожидая меня. Я сделал глубокий вдох, подошел к нему и представился. Это был высокий худой парень с черными волосами, одетый в такую же черную куртку.

Витаутас – то было распространенное имя в Литве – оказался моим ровесником и был рад встретить кого-то из Британии. Он отлично говорил по-английски, поскольку любил смотреть американские передачи и фильмы. Он пригласил меня на выходные в гости к себе и своему партнеру Жигинтасу, и я согласился. Поскольку я не любил ездить в переполненных троллейбусах, они забрали меня на машине. Их квартира находилась на другой стороне города. У них было много современных вещей, например, широкоэкранный телевизор и CD-плеер, что тогда было редкостью в литовских домах. Жигинтас любил британскую музыку и имел большую коллекцию дисков – некоторые из них он поставил для меня. За едой мы говорили о себе. Витаутас учился в университете, а Жигинтас работал стоматологом. Они познакомились в клубе и встречались уже несколько лет. В течение следующих недель я регулярно наведывался к ним поужинать вместе, обсудить события и послушать музыку. Возвращался домой я уже затемно. Жигинтас волновался за меня и всегда предлагал подвезти до дома, но я любил долгие прогулки в одиночестве по тихим и пустым улицам, освещенным луной.

Гурчаран была рада узнать о моей дружбе с Витаутасом и Жигинтасом и захотела с ними познакомиться. Она предложила поужинать вчетвером у нее дома, и мы с радостью согласились. Был морозный вечер поздней осени, и, когда мы приехали, у нас ушла не одна минута на то, чтобы избавиться от курток, шапок, шарфов и перчаток прежде чем войти в гостиную. Гурчаран была вовсю занята на кухне, готовя несколько блюд одновременно. Комнату наполняли ароматы специй и будоражили аппетит. Гаснущий дневной свет быстро сменялся теплым мерцанием свечей, расставленных на различных полках и коробках. Посередине комнаты стоял уже накрытый стол, тарелки, приборы и бокалы поблескивали в свете свечей. И вот, гостям было налито вино, а приготовленная еда разложена по тарелкам. На столе было несколько видов карри с мясом, овощами и щедрым количеством риса. Гурчаран, как всегда, была разговорчива, и за ужином постоянно расспрашивала Витаутаса и Жигинтаса об их жизни. Я слушал их в меру своих сил, поглощая вкусную домашнюю еду, но разговор меня мало интересовал, так что, закончив есть, я взял книгу с ближайшей полки и стал читать. Гурчаран воскликнула, что это очень невежливо, заставив меня смутиться – я и не представлял, что совершаю какую-то грубость. В этот момент Жигинтас, который тоже уже заканчивал есть, внезапно замер и что-то воскликнул по-литовски, а потом повторил для нас двоих по-английски: «Мышь! У тебя мышь!» Он указал на кухонный столик, с которого зверек только что спрыгнул и исчез из виду. Гурчаран слегка улыбнулась и просто сказала: «Я знаю». Она объяснила нам, что не видит никакой проблемы в таком соседстве, и дома в Британии у нее тоже жила мышь. Поскольку она ей не мешала, Гурчаран не видела причин для беспокойства. Я никогда раньше не видел мышь вблизи и жалел, что пропустил ее появление. Разговор продолжился своим чередом, и на этот раз, похоже, никто не возражал против моего чтения. В конце вечера Гурчаран поцеловала на прощание каждого из гостей. Должно быть, она заметила, как я напрягся, потому что просто взяла меня за руку и крепко ее сжала. Она понимала, что у меня есть свои отличия, и сказала мне, что гордится моей смелостью.

Где-то через неделю, делая на кухне сэндвичи, я заметил пятнышко на стене, которое вдруг начало двигаться. Я нагнулся ближе и увидел насекомое, которое никогда прежде не встречал. На следующий день в центре я спросил о нем Бируту. «Это tarakonas», –сказала она и сделала паузу, вспоминая перевод, – «таракан». Как я вскоре выяснил, эти насекомые были частой проблемой во многих старых зданиях Литвы. Хозяин квартиры, Йонас, сильно извинялся и обещал избавиться от нашествия. Однако, для этого необходимо было обработать весь дом, а поскольку все мои соседи были очень пожилыми людьми, это сложно было устроить быстро. А пока Йонас выдал мне распылитель от тараканов на случай, если я снова их увижу. Мне они не слишком мешали, хотя их появление отвлекало меня, когда я пытался внимательно слушать разговор или смотрел телевизор. Когда я рассказал о тараканах родителям во время одного из своих регулярных звонков, они очень встревожились, и мне пришлось заверить их, что в остальном моя квартира чиста, я совершенно здоров, а хозяин квартиры занят решением этой проблемы. Через несколько недель Йонасу удалось организовать обработку всего дома, но даже тогда тараканы продолжали появляться, хоть и гораздо реже.

Через несколько месяцев после моего прибытия в Литву настала зима, принеся сильные снегопады и морозы. В Каунасе температура опускалась до минус тридцати по Цельсию. Моя квартира находилась в старом здании с плохой теплоизоляцией, и там было очень сложно поддерживать комфортную температуру. Я позаимствовал обогреватель у одного из волонтеров в центре – он недавно купил новый и с радостью одолжил мне прежний. Когда я смотрел телевизор или читал по вечерам, то ставил обогреватель в гостиной, а на ночь переносил в спальню, чтобы спать в тепле. Йонас обил утеплителем входную дверь и окна, когда Бирут, которой я рассказал о постоянном холоде, попросила его об этом от моего имени. Если не считать лютый холод, я любил зиму – любил хруст свежевыпавшего снега под ногами по пути на работу и яркую сверкающую белизну вокруг. По ночам я иногда надевал ботинки и куртку и шел гулять по тихим улицам, а вокруг падали снежинки. Я останавливался под ярким уличным фонарем, запрокидывал лицо к небу и кружился на месте, раскинув руки.

@темы: переводы, общение, born on a blue day

---

Като Ломб "Как я изучаю языки"

Все собираюсь написать об одной из книг, которую прочитала за время поездки. Это книга "Как я изучаю языки" венгерской переводчицы Като Ломб.

На самом деле, мне очень понравилась эта книга. Она написана в 70-е, и в ней нет того, что меня раздражает в современных "мотивационных" (брр...) текстах. Автор не утверждает, что добиться результата можно быстро, что ее способ подойдет любому, или что он единственно верный. Она вообще ничего не навязывает, она просто рассказывает собственную историю и попутно дает советы. Например, следующие "10 заповедей".

I. Занимайся языком ежедневно. Если уж совсем нет времени, то хотя бы десять минут. Особенно хорошо заниматься по утрам.

II. Если желание заниматься слишком быстро ослабевает, не «форсируй», но и не бросай учёбу. Придумай какую-нибудь иную форму: отложи книгу и послушай радио, оставь упражнения учебника и полистай словарь и т. д.

III. Никогда не зубри, не заучивай ничего по отдельности, в отрыве от контекста.

IV. Выписывай вне очереди и заучивай все «готовые фразы», которые можно использовать в максимальном количестве случаев.

V. Старайся мысленно переводить всё, что только возможно: промелькнувшее рекламное табло, надпись на афише, обрывки случайно услышанных разговоров. Это всегда отдых, даже для уставшей головы.

VI. Выучивать прочно стоит только то, что исправлено преподавателем. Не перечитывай собственных неисправленных упражнений: при многократном чтении текст запоминается невольно со всеми возможными ошибками. Если занимаешься один, то выучивай только заведомо правильное.

VII. Готовые фразы, идиоматические выражения выписывай и запоминай в первом лице, ед. ч. Например: «I am only pulling your leg» (Я тебя только дразню). Или: «Il m’a posé un lapin» (Он не пришел на назначенную встречу).

VIII. Иностранный язык – это крепость, которую нужно штурмовать со всех сторон одновременно: чтением газет, слушанием радио, просмотром недублированных фильмов, посещением лекций на иностранном языке, проработкой учебника, перепиской, встречами и беседами с друзьями – носителями языка.

IX. Не бойся говорить, не бойся возможных ошибок, а проси, чтобы их исправляли. И главное, не расстраивайся и не обижайся, если тебя действительно начнут поправлять.

X. Будь твердо уверен в том, что во что бы то ни стало достигнешь цели, что у тебя несгибаемая воля и необыкновенные способности к языкам. А если ты уже разуверился в существовании таковых – и правильно! – то думай, что ты просто достаточно умный человек, чтобы овладеть такой малостью, как иностранный язык. А если материал всё-таки сопротивляется и настроение падает, то ругай учебники – и правильно, потому что совершенных учебников нет! – словари – и это верно, потому что исчерпывающих словарей не существует, – на худой конец, сам язык, потому что все языки трудны, а труднее всех – твой родной. И дело пойдёт.

Вообще же, главный совет, который дает Като Ломб - как можно больше читать на изучаемом языке и начинать читать как можно раньше. Причем, не учебные тексты, а настоящие книги, написанные носителями языка (или, как минимум, качественно переведенные). Не боясь неизвестных слов и конструкций. С первого раза будет понятно мало, со второго - больше, с третьего - еще больше. Это позволит быстрее погрузиться в язык, понять, как он устроен. Ну, и конечно, книга дает контекст и для лексики, и для грамматики. Потому что заучивать слова или правила в отрыве от контекста, по большому счету, нет смысла.

* * *
Пока читала, отметила про себя, что до многих из этих советов дошла сама. Но, например, за книги на японском я действительно долго не решалась браться и взялась только сейчас. Пока что читаю "Маленького принца" Экзюпери. На мой взгляд, эта книга вообще хорошо подходит для изучения языков. Она легко написана, переведена на множество языков, и вообще это прекрасная история. У меня даже есть бумажный вариант на ирландском. (Вообще, меня тянет снова вернуться к ирландскому, но не знаю, как я потяну два языка сразу.)

---

"Born on a Blue Day", Глава 7, часть 4

(Продолжу выкладывать перевод.)

Основная моя работа состояла в том, чтобы вести уроки. Мне дали несколько учебников и пособий, но, в целом, ресурсы центра были невелики. Поэтому, в том, что касалось содержания уроков, мне была предоставлена полная свобода, что меня очень даже устраивало. Занятия посещали женщины разного возраста, положения и образования, но в классе всегда было не больше двенадцати человек, так что все хорошо друг друга знали, и атмосфера на уроках была расслабленная и дружеская. Поначалу я очень боялся стоять перед всеми и вести урок, но слушатели были добры и благожелательны, и постепенно я стал осваиваться в этой роли.

Именно на этих занятиях я встретил человека, который впоследствии стал одним из моих ближайших друзей – женщину по имени Бирута. Она работала переводчиком и хорошо говорила по-английски, но ей не хватало уверенности, поэтому она посещала уроки ради практики. После уроков она подходила ко мне и расспрашивала, как мне живется в Литве. Однажды она спросила, не нужен ли мне гид, чтобы посмотреть город. Я все еще не решался гулять по городу в одиночку, поэтому с благодарностью принял ее предложение.

Мы вместе прошлись по Laisvės Alėja (аллея Свободы) – главной пешеходной улице Каунаса, которая имеет длину 1621 метр и проходит через центр города. На одном ее конце стоял собор Святого Михаила Архангела – огромный храм с белыми колоннами и голубыми куполами, которые сияли на солнце. В советские времена собор был превращен в художественную галерею и был заново открыт для богослужений, лишь когда Литва обрела независимость. Другой конец аллеи вел в старый город с мощеными улицами и замком из красного кирпича – первым защитным бастионом страны, который был построен еще в 13 веке.

Каждый день около полудня, когда заканчивались утренние занятия, Бирута ждала меня и мы вместе шли обедать в городскую ратушу. Такие обычные вещи помогали мне освоиться в новой жизни, придавая каждому дню стабильную, предсказуемую, приемлемую для меня форму. Столовая располагалась на первом этаже, в ней было приглушенное освещение и не слишком много людей – заполнена она всегда была от силы на половину. Еда там была сытная и недорогая и включала в себя многие традиционные литовские блюда, например, свекольный суп и мясные рулеты. Со времени детства мои предпочтения в еде заметно расширились, и теперь я свободно мог пробовать разные блюда. В дни, когда не было вечерних занятий, мы с Бирутой ужинали в одном из многочисленных ресторанов, расположенных на аллее Свободы. Больше всего мне нравилось литовское блюдо «цеппелины» – большие картофельные клецки, названные так из-за того, что их форма напоминала цеппелин, то есть, дирижабль. Цеппелины делались из тертой картошки и мясного фарша, отваривались в воде и подавались со сметаной.

Дружба между мной и Бирутой становилась все более крепкой. Она всегда относилась ко мне с терпением и пониманием и была готова выслушать, дать совет и поддержать. Не знаю, как бы я выжил в Литве без нее. Когда несколько женщин из центра сказали мне, что хотели бы больше заниматься английским, но не могли платить за дополнительные уроки, у меня возникла идея организовать у себя дома группу общения на английском, и в этом мне также помогла Бирута. Женщины приносили печенье, помогали готовить чай и кофе, а потом все рассаживались на стульях или на диване и беседовали на английском на разные темы. Однажды вечером Бирута принесла и показала нам слайды, которые сделала во время отпуска с семьей. Группа смотрела, задавала вопросы и обсуждала собственные поездки.

Часто женщины из центра и из моего класса спрашивали, завел ли я друзей своего возраста. Инга, заместительница Люды, познакомила меня со своим племянником, на три года меня младше, и предложила нам пообщаться. Петер хорошо говорил по-английски, был застенчив и очень вежлив. Мы вместе ходили в кино на американские новинки. Когда музыка в кинотеатре была слишком громкой, я затыкал уши, но он, казалось, не обращал на это никакого внимания.

В Литве были и другие волонтеры из Великобритании. Нам рекомендовали оставаться на связи, чтобы поддерживать друг друга. Один из волонтеров, Викрам, недавно отучился в университете на юриста, но понял, что не хочет развивать карьеру в этой области. У нас было мало общего – он говорил о футболе, роке и других вещах, которые меня не интересовали, и наши разговоры часто прерывались долгим молчанием. Мне сложно поддерживать беседу, когда тема меня не интересует – слова просто не идут на ум.

Еще одним волонтером, работающим в Литве, была Дениз – высокая худая женщина лет 30, очень энергичная и в словах, и в поступках. Дениз жила в столице Литвы, Вильнюсе, и однажды пригласила волонтеров из Каунаса навестить ее и посмотреть город. Мы поехали на автобусе – я сел позади, чтобы меня не окружали другие пассажиры. Поездка по ухабистым дорогам между двумя городами длилась час. Вильнюс очень отличался от Каунаса – там строилось много новых блестящих зданий из стекла и металла, и даже люди ходили быстрее. Квартира Дениз была чистой, с яркими стенами и темными полами. На кухне стояли деревянные стулья, и у них были спинки с волнистой верхней перекладиной. Мне нравилось водить по пальцами по их приятной шероховатой поверхности. Мы пили чай с печеньем и смотрели фотографии, которые Дениз сделала уже здесь. Мне нравилось, что другие волонтеры включали меня в разговор и не осуждали меня за то, что я отличаюсь от них. Все они были очень разными людьми, но открыто и приветливо общались друг с другом.

Самой опытной из волонтеров была индианка британского происхождения по имени Гурчаран. У нее были густые вьющиеся темные волосы, и она носила яркие разноцветные сари. Ее квартира в Каунасе была недалеко от моей, и она регулярно приходила ко мне, чтобы воспользоваться моей стиральной машиной. В ответ Гурчаран приглашала меня к себе пообщаться и поужинать вместе после работы. Стены каждой комнаты в ее квартире были увешаны красочными индийскими картинами, а на столе в гостиной горели свечи и курились благовония. Гурчаран говорила очень быстро, иногда я с трудом ее понимал. Она была очень открытой и много рассказывала о своей личной жизни, призывая и меня делать то же самое. У меня личной жизни не было, поэтому я не знал, что сказать. Она поинтересовалась, есть ли у меня девушка, и я покачал головой. Тогда она спросила, есть ли у меня парень. Должно быть, я покраснел, потому что следом она спросила, не гей ли я. Поток ее вопросов ошеломил меня, как ливень, обрушившийся на голову, и я помолчал несколько секунд прежде чем ответить утвердительно. Она широко улыбнулась и спросила, есть ли у меня друзья-геи. Я снова покачал головой.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

18.08.2018 в 20:33

Пишет  Шано:

Сильбо гомеро — свистящий язык на острове Гомера (Канарские острова). Изначально язык свиста был основан на языке гуанчей, сейчас же использующие его высвистывают слова испанского языка. Жители общаются на нём через глубокие ущелья и узкие долины, которыми изрезан весь остров. Эхо искажает громкие звуки в горах. Перекрикиваться пастухам (и не только пастухам) в ущельях невозможно из-за эха, но свист позволял доносить информацию до собеседника. С помощью свиста можно разговаривать на расстоянии до трех километров. В языке сильбо-гомеро стабильно выделяются 4 гласных и 8 согласных звуков. Добавление нисходящего тона расширяет число согласных до 10.

В конце XX века, когда он оказался на грани исчезновения, местные власти ввели изучение сильбо гомеро в школах

@темы: лингвистика

---

Вернулась из Ирландии - все замечательно, но до сих пор прихожу в себя. Поэтому то, о чем хотела написать, напишу попозже. Отсутствовала неделю, а такое ощущение, что месяц.

---

Уезжаю на неделю и буду без интернета. Не теряйте!

---

"Born on a Blue Day", Глава 7, часть 3

Пока такси везло меня в аэропорт, я смотрел в окно и считал проезжавшие мимо машины. Меня мутило, голова гудела как колокол. Я не мог поверить, что до следующего года не увижу свою семью. Перед отъездом я пообещал маме, что буду звонить домой каждую неделю и хорошо питаться. В зале регистрации было удивительно тихо – стоял октябрь, летние каникулы и отпуска давно закончились – так что я без проблем зарегистрировал свой багаж и прошел проверку перед зоной вылета. После долгого ожидания, во время которого я то и дело подходил к панели расписания полетов, мой рейс наконец объявили, и я поспешил на самолет. Салон был наполовину пуст, и я с большим облегчением увидел, что рядом со мной никто не сидит. Я поглубже сел на сиденье и стал перечитывать информацию о центре, где я буду работать, и шепотом репетировать произношение различных имен и названий. Персонал во время полета меня не беспокоил. Когда самолет приземлился в международном аэропорту Вильнюса, я еще раз проверил, что не забыл фотоаппарат: приближалась зима, и я хотел сделать побольше фотографий снега.

Очереди в зоне прибытия были короткие. Всех проверяли полицейские, с головы до ног одетые в черное. Один из них посмотрел мой паспорт, поставил красную печать со словами Lietuvos Respublika (Литовская республика) и жестом велел проходить. После того, как я забрал багаж, меня встретил координатор волонтеров в Прибалтике и отвез меня на квартиру в Каунасе – втором по величине городе Литвы, расположенном в центре страны.

Квартира находилась в многоэтажном доме, построенном из бетона и металла. Во дворе был разбит огород, за которым ухаживали пожилые обитатели – всем лет по 70-80. Это был тихий квартал в стороне от крупных дорог. Меня представили хозяину квартиры, седому мужчине по имени Йонас, который на ломаном английском объяснил мне правила дома и показал, помимо прочего, как включать и выключать отопление. На всякий случай он дал мне свой телефон. Координатор подтвердил адрес центра, где я буду работать, и дал письменные указания, как туда добраться на троллейбусе. Была пятница, так что впереди у меня были выходные, чтобы освоиться перед первым днем работы.

Изнутри квартира оказалась на удивление просторной: она состояла из кухни, гостиной, ванной и спальни. Шторы и покрывала на мебели были плотными и темными, так что в пасмурные дни в комнатах бывало мрачновато. На кухне стояла старая плита, шкафчики для посуды и холодильник. Стены были выложены белой плиткой с отколовшимися кое-где краями. В гостиной была большая стенка с фотографиями и украшениями, принадлежавшими семье Йонаса. Также там имелся маленький столик, диван и телевизор. В ванной был душ и стиральная машина, что по тем временам для Литвы было роскошью. В просторной спальне, помимо кровати, был большой шкаф, стол со стулом и телефон. На следующие девять месяцев это место должно было стать моим домом.

Я слишком нервничал, чтобы в первые же выходные выйти из квартиры и изучить территорию вокруг. Вместо этого я стал распаковывать вещи и разбираться с обстановкой моего нового дома. Я немного посмотрел телевизор и вскоре понял, что по местным каналам показывают много американских программ с литовскими субтитрами. На кухне Йонас оставил для меня самые необходимые продукты – например, хлопья, молоко и хлеб. Прежде мне не приходилось готовить самому, так что первое время я обходился сэндвичами и кукурузными хлопьями. Вскоре мне все же пришлось собраться с духом и решиться на первое путешествие в центр.

В понедельник я проснулся рано, принял душ и перед выходом на улицу надел толстое пальто и шарф. Зима еще не настала, но было уже очень холодно. Немного пройдя от дома, я вышел к главной дороге. В инструкциях, которые дал мне координатор, говорилось, что билеты на троллейбус я могу приобрести в любом газетном киоске –на крупных улицах Литвы их было множество. Вспомнив содержание литовского разговорника, который входил в мой волонтерский пакет, я попросил vieną troleibusų biliet (один билет на троллейбус) и получил прямоугольный кусочек бумаги в обмен на несколько литов (так назывались литовские деньги). Троллейбус карабкался по длинной крутой дороге, останавливаясь почти каждую минуту и впуская новых и новых пассажиров. Среди них были мужчины в шапках и тяжелых шубах, молодые женщины с детьми на руках, сморщенные, укутанные в платки старушки, которые садились и ставили под ноги множество пластиковых пакетов. Учитывая, как мало было сидячих и стоячих мест, троллейбус быстро оказался набит битком. У меня закружилась голова и перехватило дыхание – я словно тонул в море людей. Когда троллейбус добрался до следующей остановки, я резко поднялся со своего места, чуть не сбив с ног стоявшего рядом мужчину, протиснулся к выходу и вырвался на свежий воздух. Я взмок от пота, и меня колотил озноб. Мне потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться.

Я прошел пешком по Savanorių Prospektas (проспект Волонтеров), круто поднимавшемуся в гору, и наконец достиг дома номер один – высокого бетонного здания коричневого цвета. Я поднялся через два лестничных пролета и нажал кнопку у двери. Дверь резко распахнулась и меня на хорошем английском поприветствовала невысокая женщина с щедрым количеством макияжа и украшений: «Добро пожаловать! Должно быть, вы Дэниел. Проходите, пожалуйста. Как вам Литва?» Я ответил, что еще не успел осмотреться. Женщина представилась как Люда, она была основателем и директором центра.

Центр назывался Socialinių Inovaciju Fondas (Фонд социальных инноваций), это была неправительственная организация для безработных и малообеспеченных женщин. В период хаоса, который последовал за отделением страны от Советского Союза, многие литовцы потеряли работу, и у Люды возникла идея создать организацию, которая помогала бы таким же, как она, женщинам найти свое место в условиях новой экономики.

Волонтеры выполняли в центре значительную долю работы и были незаменимой его частью. Как и я, некоторые прибыли из других стран, как соседних, так и далеких. Я подготавливал курсы английского вместе с волонтером из американского Корпуса мира – его звали Нил, и ему было уже за 70. Во время перерывов на кофе он любил рассказывать о доме, который построил себе в США, и о трейлере, который он с женой купил после того, как вышел на пенсию, и в котором они путешествовали по всем пятидесяти штатам.

Еще одним учителем в центре была Ольга, русская женщина с вьющимися рыжими волосами и в дымчатых очках. Когда она говорила, во рту у нее виднелись два золотых зуба – по одному в каждом углу рта. Ольга понимала, что я нервничаю от того, что нахожусь в совершенно незнакомой обстановке, и сказала, что скучать по дому и волноваться, когда начинаешь что-то новое, – это совершенно нормально. Я был ей очень благодарен за эти слова.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

Киномоб, окончание

26. Любимый мюзикл

Давно не смотрела мюзиклов, но экранизация "Призрака оперы" в свое время понравилась. "Чикаго" тоже был очень неплох.

27. Любимый исторический фильм

Хмм... "Сёгун" сойдет за исторический фильм?

28. Любимое фэнтези

Тут просто - "Властелин колец".

29. Любимая фантастика

Еще проще - "Звездные войны"!

30. Лучший фильм о любви

Я не большой любитель фильмов о любви... Пусть будет не фильм, а аниме. "Твое имя" Макото Синкая.

@темы: моб

---

Киномоб, продолжение

21. Любимый фильм любимого режиссёра

Любимых режиссеров у меня тоже, на самом деле, нет. Есть режиссеры, которых я считаю хорошими - Спилберг, Земекис, например. Вот последний как раз снял два из моих любимых фильмов - "Назад в будущее" и "Контакт".

22. Мультфильм, который ты не раз пересматривал

Если не брать советские мультики, которые смотрены вдоль и поперек, в детстве несколько раз пересматривала "Короля Льва". Мне нравились оттуда песни.

23. Любимый сиквел

Хмм... Ну, например, у "Безумного Макса" вторая часть была значительно лучше первой.

24. Не оправдал твоих ожиданий

Не то чтобы "не оправдали ожиданий", скорее, "подтвердили опасения" - диснеевские эпизоды ЗВ. Для меня это не ЗВ, это фантазии на тему. Узаконенные фанфики.

25. Любимый боевик

"Терминатор".

@темы: моб

---

"Born on a Blue Day", Глава 7, часть 2

Стоял жаркий летний день, в поезде было душно и некомфортно. Я быстро занял место у окна, где не было соседей, поставил сумку на пол и крепко сжал ее ногами. Сиденье подо мной проминалось, и, как бы я ни ерзал, я не мог устроиться удобно. В поезде мне не нравилось. В вагоне было грязно, на полу валялись обертки от конфет, на сиденье напротив лежала смятая газета. Поезд постоянно грохотал при движении, из-за чего мне трудно было на чем-то сосредоточиться – например, на подсчете царапин на оконном стекле. С каждой станцией заходили новые люди, и я все больше нервничал, так как количество пассажиров, сидящих и стоящих поблизости, быстро росло. От какофонии разных звуков – шелеста журнальных страниц, пульсирующих басов музыки в чьем-то плеере, кашля, чихания, громких разговоров – мне было физически плохо. Когда стало казаться, что моя голова сейчас разлетится на тысячу кусочков, я заткнул уши пальцами.

Наконец, поезд достиг нужной мне станции, и я испытал невероятное облегчение. Однако, учитывая мое слабое чувство направления, я по-прежнему боялся заблудиться. К счастью, поблизости оказалось свободное такси, так что я сел в машину и назвал адрес водителю. Проделав короткий путь, такси привезло меня к большому красно-белому зданию с множеством окон и растущими вокруг деревьями. На фасаде была надпись: «Харборн Холл – Центр обучения и конференций». Информационная табличка внутри сообщала, что здание было построено еще в 18 веке, и прежде здесь располагался женский монастырь. В фойе был полумрак, коричневые деревянные балки упирались в потолок, стояли стулья, обтянутые темной кожей, а напротив стойки регистрации была деревянная лестница с перилами. Мне выдали нагрудную карточку с именем, которую нужно было носить все время пребывания в центре, а также ключ от моей комнаты и расписание на неделю.

Моя комната находилась на втором этаже и была гораздо светлее и уютнее. В углу была маленькая раковина, но туалеты и душевые располагались отдельно в конце коридора. Мысль о том, чтобы мыться в общем помещении (дома я принимал душ ежедневно) была мне неприятна, и я каждое утро вставал очень рано, чтобы закончить все процедуры до того, как проснутся остальные.

В первый же день мне сказали, что мне назначено место преподавателя английского в Литве. Прежде я знал об этой стране только ее название и столицу – Вильнюс, так что мне дали несколько книг и брошюр, чтобы я узнал о стране и ее людях побольше. Затем состоялось групповое знакомство с дюжиной других молодых людей, которых отправляли в разные страны Восточной Европы. Мы сидели на расставленных по кругу стульях, и каждому из нас давалась минута на то, чтобы представиться. Я очень нервничал и старался не забыть о том, чтобы поддерживать зрительный контакт с остальными, когда буду сообщать свое имя и страну, где буду работать. Среди волонтеров, с которыми я познакомился, был длинноволосый кудрявый ирландец, который отправлялся в Россию. Еще одна молодая женщина ехала работать с детьми в Венгрию.

Свободного времени было достаточно много, и другие волонтеры проводили его, общаясь между собой и играя в бильярд. Я предпочитал сидеть в своей комнате и читать, либо ходить в информационный зал центра, где было много книг и графиков на стенах, и заниматься там в тишине. Во время перерывов на еду я спешил вниз, чтобы взять свою порцию первым и съесть ее как можно скорее, пока люди не столпились вокруг. В конце каждого дня я сидел один на траве на заднем дворе центра и любовался деревьями на фоне теплых угасающих красок вечернего неба, погрузившись в свои мысли и ощущения. Конечно, я переживал, как пройдет поездка и справлюсь ли я с работой. Но было и еще кое-что: воодушевление от того, что я наконец-то взял собственную жизнь и судьбу в свои руки. От этой мысли захватывало дух.

Подготовка состояла из трех этапов. Первый был направлен на командную работу и сотрудничество. Волонтеров разделили на небольшие команды и поручили совместно решить головоломку, где нужно было в определенной последовательности провести цветные пластмассовые шарики по лабиринту. Когда товарищи по команде давали мне простые и четкие указания, я хорошо справлялся и был вполне рад поучаствовать в подобном деле ради тренировки. Такие упражнения могли длиться по несколько часов, так что сложнее всего для меня было сохранять концентрацию в течение долгого времени.

Кроме того, были групповые обсуждения культурных ценностей и обычаев. Они предназначались для того, чтобы стимулировать дискуссию, преодолевать предрассудки и развивать терпимость. Однажды, после просмотра видео об экзотической пище в разных странах мира, ведущий спросил группу, как мы бы отнеслись к стране, жители которой обильно смазывают свою еду животным жиром. Многие стали морщиться и говорить, что это звучит отвратительно. Догадавшись, что он, вероятно, имел в виду сливочное масло (а так и оказалось), я ответил, что ничего не имею против.

Ближе к концу недели нам провели лекцию о географии стран Восточной Европы и их социальной и политической обстановке. Лекция длилась час, и все должны были вести конспект. Я слушал, но ничего не записывал. В какой-то момент лектор спросил, почему я не пишу, и я ответил, что и так все помню, а пометки делаю мысленно. Я всегда так делал, и мне это хорошо помогало во время школьных экзаменов. Он задал несколько вопросов, чтобы проверить меня, и я на каждый ответил правильно.

Вернувшись домой после подготовки, я стал ждать окончательного подтверждения, что меня отправляют в Литву. Вскоре по почте пришел большой пакет с инструкциями, картами, именами, контактными телефонами, подробностями по поводу работы и проживания, а также билетом на самолет. Родители очень переживали за меня и беспокоились, смогу ли я прожить так долго вдали от дома, но я был рад предпринять этот серьезный шаг. Я и сам с трудом мог поверить, но в возрасте почти двадцати лет я наконец-то покидал дом и отправлялся за восемьсот миль в другую страну.

Литва, или Литовская республика, – одна из трех стран Прибалтики. Она граничит с Латвией на севере, Белоруссией на юго-востоке, Польшей на юге и Калининградской областью России на юго-западе. В 1940 году, во время Второй мировой войны, Литва была присоединена к Советскому Союзу. Позже она попала под немецкую оккупацию, а в 1945 году снова оказалась под властью СССР. Литва была первой советской республикой, объявившей о своей независимости – это произошло в воскресенье, 11 марта 1990 года. Советские силы попытались подавить сопротивление (во время столкновения у телевизионной башни столицы погибло несколько мирных жителей), но потерпели неудачу. В 2004 году Литва стала полноправным членом НАТО и Европейского Союза.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

Киномоб, продолжение

16. Хочешь фильм по книге

Учитывая, какие сейчас экранизации - лучше не надо.

17. Последний фильм, который смотрел в кинотеатре

"Черновик" по Лукьяненко. На самом деле, фильм не так плох, как многие о нем писали. Нормальный такой фильм, не пожалела, что сходила.

18. Последний фильм, который смотрел по телевизору

Совсем не помню, давно не смотрела фильмы по телевизору.

19. Последний фильм, который смотрел в записи

Скачанный с интернета считается "в записи"? Сейчас как раз "Вавилон-5" пересматриваю. Если именно фильм - по-моему, последним был "Бегущий по лезвию 2049".

20. Любимый фильм с любимым актёром

У меня как-то нет любимых актеров. Есть персонажи, которые мне нравятся. Есть актеры, чье имя привлечет мой интерес к фильму. Харрисон Форд, например. Шон Коннери. Лиам Нисон. Киану Ривз. Киллиан Мерфи. Бенедикт Камбербэтч, которым я прониклась еще до повальной шерлокомании. Но чтобы, например, особо следить за деятельностью актера или собирать его фильмографию - такого нет.

@темы: моб

---

О самураях и не только

www.stihi.ru/diary/kira1221/2010-11-25

Шикарный рассказ, очень советую дочитать до конца. Хорошая памятка тем, кто пишет о реалиях другой страны или полагает, что разбирается в чужой культуре.

---

Киномоб, продолжение

11. Книга лучше фильма

Практически любая, особенно, если книгу я прочла до того, как увидела фильм.
Проще назвать те случаи, когда я люблю и книгу, и фильм. Например, "Властелин колец". Или "Контакт". Или "Сёгун".

12. Фильм лучше книги

Редко, но бывает. Вот хотя бы "31 июня". Один из моих любимых фильмов, но книгу я не осилила.

13. Лучший ОСТ

"Властелин колец". Один из немногих саундтреков, которые я целенаправленно скачивала и потом слушала.

14. Плачешь при просмотре

Вообще, склонность плакать при просмотре у меня появилась относительно недавно, уже во взрослом возрасте. И то, если я что-то смотрю одна. При этом, не знаю, почему, но довести меня до слез скорее может аниме, чем фильм. Например, мой любимый "Мед и клевер". Или что-нибудь из Макото Синкая. Плачу не каждый раз и не обязательно от того, что на экране происходит что-то особенно трогательное или грустное - а от того, что какие-то ситуации или переживания героев накладываются на внутреннее состояние.

15. Первый фильм, который заставил тебя плакать

Вот серьезно, не помню. Может быть, "Список Шиндлера". Даже главная тема его саундтрека вызывает ком в горле.

@темы: моб

---

...в небе солнце проглотил

По-моему, это замечательно.
Солнечное затмение в японском языке обозначается двумя иероглифами: 日食 - "солнце" и "съесть". Лунное затмение, соответственно, 月食 - "луна" и "съесть".

@темы: японский язык

---

Владение английским

Любопытное попалось видео. Если судить по перечисленным признакам, по крайней мере, в письменном английском я приближаюсь к fluency.

Вы полностью понимаете как минимум один диалект английского. Ну, в общем, да. Письменный текст я понимаю почти любой, кроме областей, в которых я и на русском разбираюсь плохо. Скажем, юридический документ я ни на том, ни на другом языке не смогу составить.
С устным сложнее. Автора этого видео я понимаю прекрасно, но у нее отличная дикция. Фильмы и сериалы смотрю в оригинале без субтитров, хотя поначалу бывает сложновато - нужно, чтобы ухо привыкло к речи конкретных людей. Собственно, еще недавно делала так: первые пару серий какого-нибудь сериала смотрела с субтитрами (английскими), а дальше их отключала. Но сейчас вроде бы избавилась и от этого "костыля".

По-английски вы говорите автоматически, без предварительного мысленного перевода. Когда как. Часто бывает, что, когда я общаюсь с кем-то по-английски, в какой-то момент происходит щелчок, и я действительно начинаю говорить, не задумываясь, на каком языке говорю. Но для этого щелчка нужно время.

Обладаете большим словарным запасом и не повторяете одни и те же фразы слишком часто. Когда пишу - наверное, да. В устном разговоре я и на родном языке косноязычна.

Можете говорить на различные темы, как повседневные, так и специфические. В целом, да.

Уверенно владеете грамматикой и не задумываетесь, например, какое время использовать. На бытовом уровне - да, грамматика уже дошла до автоматизма. Когда перевожу какой-нибудь сложный текст, то приходится иногда задумываться, например, о согласовании времен.

Начинаете делать те же ошибки, что и носители языка. Пожалуй, нет. Скажу другое - меня одинаково раздражает, когда носители делают ошибки в своем языке. К примеру, в русском - путают "-ться" и "-тся", а в английском - there / their / they're или its / it's. Еще очень режет слух, когда в английском носители (!) произносят "et cetera" как "exetera".

Некоторые вещи становится легче выразить на английском языке, чем на родном. О, да. Бывает, когда я пытаюсь что-то описать, первым делом приходит в голову именно английское слово или фраза. Бывает, что я читаю что-то на английском и прекрасно понимаю, о чем речь, но перевести затрудняюсь.

Грамматика изучаемого языка начинает влиять на родную речь. Вот с этим стараюсь бороться. Иногда тянет выразиться так, что это похоже на кальку с английского - приходится переформулировать.

Ваше владение языком впечатляет и носителей, и не носителей. Как раз недавно словила комплимент на эту тему. На одном сайте по изучению языков написала пост (на английском), что люблю изучать языки, но боюсь на них говорить, боюсь делать ошибки и вообще выражаться очень коряво по сравнению с носителями. В комментах написали, что мой пост не отличается от написанного носителем. Приятно) Хотя, опять же, не думаю, что мой устный английский кого-то впечатлит.

Хорошо понимаете шутки и юмор. Это-то я давно понимаю.

Не застреваете посреди фразы, подбирая слова. Бывает. В русском тоже.

Можете свободно говорить в течение неограниченного времени. Наверное, нет. Долго мне вообще трудно говорить.

Не боитесь говорить с носителями и не волнуетесь, поймут ли они вас. Очень даже боюсь и волнуюсь.

Можете легко поддерживать разговор и участвовать в беседе на равных. Это я вообще плохо умею, независимо от языка.

Когда говорите по-английски, чувствуете себя собой (не испытываете ощущения, будто вы притворяетесь). Когда как. Иногда действительно испытываю чувство, что знаю язык хуже, чем пытаюсь делать вид. Или, например, стесняюсь говорить, что работаю переводчиком - кажется, что собеседник подумает "гы-гы, как же ты с таким уровнем языка еще и переводчиком работаешь".

Способны улавливать тонкие различия в похожих фразах и понимать подтекст сказанного. В письменном тексте - да. Или, например, в фильмах - там я легко улавливаю интонации и намеки. Но там они выверены и четко отыграны. В жизни с этим хуже)

Избегаете прямого перевода с родного языка. Стараюсь. Опять же, когда в мозгу происходит "переключение раскладки", это дается легко.

Ваше произношение и акцент не мешают пониманию. Ну, наверное. Вроде бы, когда ездила за границу, меня там вполне понимали.

Еще отличный пункт из комментов к видео:
Когда вы помните, что читали статью, рассказ и т. д., но не помните, на каком языке. Вот это со мной точно несколько раз бывало.

---

Киномоб, продолжение

6. Фильм детства

У меня было советское детство) "Гостья из будущего", "Кортик", "Бронзовая птица", "Мушкетеры", "Гардемарины".
Если говорить об особенных для меня фильмах - "Не покидай". В детстве я его видела только раз или два, а потом он никак мне не попадался, но прямо-таки врезался в память.
А еще очень любила "31 июня" (вот он как раз из фильмов, которые смотрела столько раз, что сбилась со счета).

7. Лучший Рождественский фильм

С Рождеством у меня стабильно ассоциируется "Один дома". В то время казался ужасно смешным.

8. После которого долго улыбаешься

Чтобы именно улыбаться - наверное, такого нет. Но, в целом, многие хорошие старые фильмы вызывают теплые чувства и поднимают настроение. "Назад в будущее", например.

9. 100 раз пожалел, что посмотрел

В последнее время не попадалось совсем уж откровенной фигни, а из более давнего - как-то такие вещи и не запоминаются.

10. Любимый сериал

Вот тут отвечу не раздумывая. "Вавилон-5".

@темы: моб

---

"Born on a Blue Day", Глава 7, часть 1

Глава 7
Билет до Каунаса

Мои родители всегда думали, что я пойду в университет. Они поддерживали меня в учебе и гордились моими успехами. И мать, и отец окончили лишь среднюю школу и не имели специальности, так что никто в моей семье прежде не получал высшего образования. Но мысль о том, чтобы поступить в университет, мне никогда не нравилась. Хотя я усердно работал над своими навыками общения, я по-прежнему ощущал неловкость и дискомфорт рядом с людьми. Кроме того, мне уже хватило учебы, и я хотел заняться чем-то новым и увлекательным. Однако, как и у многих восемнадцатилетних, у меня не было четкого представления, чего именно я хочу. Когда я сказал маме, что решил не идти в университет, ее это расстроило. В то время родители не были уверены, что я смогу полностью адаптироваться к требованиям внешнего мира. В конце концов, самые простые бытовые вещи – например, чистить зубы или бриться – требовали от меня много времени и усилий.

Каждый день я просматривал различные вакансии на последних страницах газет. Школьному консультанту по профориентации я сказал, что хочу стать сортировщиком почты или библиотекарем. Работа в отделе сортировки, где каждое письмо нужно класть на строго определенное место, или в библиотеке, среди слов и чисел, в атмосфере порядка, логики и тишины, всегда казалась мне идеальной. Но библиотекам в моем районе не требовались новые сотрудники, а в некоторых местах нужны были особые навыки, которых я не имел. Затем мне в газете попалось маленькое объявление о поиске людей, которых интересует волонтерская работа за границей. Я столько читал о разных странах мира – и знал названия всех европейских столиц – что идея жить и работать в другой стране, вдали от дома, казалась мне одновременно пугающей и невероятно увлекательной. Даже задуматься об этом было серьезным шагом, но я знал, что не хочу жить с родителями вечно.

Я обсудил эту мысль с семьей. Они были полны сомнений, но сказали, что не будет вреда, если я позвоню по телефону, указанному в объявлении, и расспрошу о подробностях. Через пару дней мне прислали несколько брошюр. Люди, разместившее объявление, представляли молодежное отделение международной благотворительной организации “Voluntary Services Overseas” – крупнейшей волонтерской службы в мире. В особенности они искали молодых людей из неблагополучных районов Великобритании, чтобы дать им возможность заниматься волонтерской работой в другой стране. Кандидаты, прошедшие отбор, направлялись в различные страны Восточной Европы, где им обеспечивалось проживание и специальное обучение на все время работы. Еще раз обговорив все с родными, я заполнил анкету и стал ждать ответа от организаторов.

Меня очень пугала перспектива оставить семью и уехать в новую страну за сотни миль. Но я был уже взрослым и знал, что должен что-то предпринять, если хочу найти свое место в мире за пределами собственной комнаты. Мой немецкий друг Йенс поддерживал идею о поездке, ведь он и сам какое-то время прожил в Британии. Он полагал, что этот опыт придаст мне уверенности в себе и сделает более открытым к другим людям. Я несомненно надеялся, что путешествие за границу позволит мне больше узнать о самом себе и понять, что я из себя представляю.

Мне пришло письмо, в котором говорилось, что мою анкету приняли, и мне необходимо прийти на собеседование в центральном Лондоне. В назначенный день родители дали мне денег на такси, чтобы я точно не опоздал. Я надел новую рубашку и брюки, а отец помог мне завязать галстук. Ярлык на рубашке царапал спину, и за время пути я расчесал ее до того, что она начала саднить. Войдя в здание, я поднялся на лифте, понаблюдав, как номера этажей загораются на маленьком экранчике над дверью, а затем подошел к стойке администратора и назвал свое имя. Женщина за стойкой полистала какие-то страницы, потом поставила галочку фиолетовой ручкой и попросила меня взять стул. Я понял, что она попросила меня сесть, а не взять один из стульев в холле и унести с собой, так что я сел и стал ждать.

Холл был маленьким и темным – окна были слишком узкие и располагались слишком высоко под потолком, чтобы пропускать достаточно света или воздуха. На полу лежал выцветший ковер, а рядом с моим стулом были рассыпаны желтые крошки – видимо, кто-то ел печенье, ожидая вызова. На столике небольшой стопкой были сложены измятые журналы, но я не хотел читать, поэтому просто смотрел в пол и считал крошки. Внезапно открылась дверь и чей-то голос назвал мое имя. Я встал и направился к кабинету, постаравшись не опрокинуть стопку журналов на ходу. В кабинете имелось большое окно, и там было гораздо светлее. Женщина за письменным столом пожала мне руку и пригласила сесть. На столе у нее было множество бумаг. Она задала вопрос, который я и ожидал: «Почему вы считаете, что можете стать хорошим волонтером?» Я опустил взгляд, сделал глубокий вдох и вспомнил, что говорила мама – чтобы я подчеркивал свои положительные качества. «Я очень тщательно обдумываю различные ситуации, с пониманием и уважением отношусь к отличиям других людей и быстро учусь», – сказал я.

За этим последовали другие вопросы, например, есть ли у меня партнер, с которым будет тяжело расстаться, если меня отправят за границу (нет), и считаю ли я себя терпимым по отношению к другим странам и культурам (да). Женщина спросила, чем бы я хотел заниматься в качестве волонтера и какая работа дается мне лучше всего. Я ответил, что в школе иногда помогал младшим ученикам с иностранными языками, и что с удовольствием преподавал бы английский язык. Женщина улыбнулась и что-то записала. Затем она спросила, знаю ли я что-то о Восточной Европе. Я кивнул и сказал, что изучал в школе историю Советского Союза и знаю названия всех стран и их столиц. Она перебила меня и спросила, согласился бы я жить в гораздо более бедной стране чем Великобритания. Я на несколько секунд замолчал, потому что не люблю, когда меня перебивают, но потом поднял голову и ответил, что согласен, а также добавил, что все самое необходимое я возьму с собой – например, книги, одежду и кассеты с музыкой.

В конце женщина встала из-за стола, пожала мне руку и сказала, что о решении мне скоро сообщат. Когда я вернулся домой, мама спросила, как прошло собеседование, но я не знал, что ответить, потому что понятия не имел, как его оценить. Через несколько недель пришло письмо, в котором сообщалось, что собеседование я прошел успешно, и в следующем месяце мне необходимо пройти недельную тренировку в центре отдыха в Мидлендсе. Я был рад, что прошел собеседование, но очень нервничал, потому что до Мидлендса нужно добираться на поезде, а я на поезде никогда не ездил. К письму прилагалась бумага с указаниями, как добраться до центра, и я выучил их наизусть, чтобы как-то себя успокоить. Когда настало утро отъезда, родители помогли мне собраться, а отец отвез меня на вокзал и вместе со мной постоял в очереди за билетом. Он проводил меня к нужной платформе и помахал на прощание, когда я сел в поезд.

@темы: переводы, born on a blue day, СА