Книга Дэниела Таммета "Рожденный в синий день" теперь выложена на сайте aspergers.ru: www.aspergers.ru/node/437.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

20.10.2018 в 20:00

Пишет  Кимури:

snob.ru/entry/157671

Томаса О’Крихинь, "Островитянин", отрывок.

Аннотация к книге "Островитянин"

Жизнь на островах Бласкет не менялась столетиями, что бы там ни бурлило в остальной Европе, а люди хранили фольклорные и бытовые традиции, а также живой ирландский язык без всяких изменений - и без всяких усилий: они просто так жили. В самом начале XX века, в разгар Ирландского литературного возрождения, лингвист из Килларни уговорил Островитянина - Томаса О'Крихиня составить подробную летопись каждодневного бытия на острове. То, что в итоге получилось из пяти лет их переписки, стало одним из ключевых документов современной ирландоязычной литературы и ее вдохновением на весь ХХ век, музеем живого языка и поразительным культурным событием. Островитянин - это и грустная, и смешная повесть о том, какими ирландцы были раньше, что пронесли через годы и какими, по мнению автора, не будут уже никогда. А между тем частичка их мира, благодаря книге, по-прежнему живёт в душе многих и многих ирландцев.
Подробнее: www.labirint.ru/books/665200/

Его издали на русском! Как понимаю, буквально в этом году.

@темы: Ирландия

---

"Born on a Blue Day", Глава 12, часть 4

Что касается планов на будущее, у меня их несколько. Прежде всего, я намерен и дальше помогать благотворительным организациям, которые для меня особенно важны, например, Национальному обществу аутизма и Национальному обществу эпилепсии. Когда я выступаю с речью на благотворительном мероприятии перед большим количеством людей, я встаю или сажусь так, чтобы видеть в зале Нила, и представляю, что говорю только с ним. Тогда я гораздо меньше нервничаю.

Я также продолжаю сотрудничать с учеными и исследователями, чтобы больше узнать о своем мозге и о том, как он работает. После моего рекорда по запоминанию числа «пи» и после фильма “Brainman” на меня посыпались просьбы от ученых всего мира поучаствовать в их экспериментах. В 2004 году, в американском штате Висконсин, я встретился с ведущим мировым экспертом по синдрому саванта, доктором Дарольдом Треффертом. Во время этой встречи он сказал, что я соответствую диагностическим критериям саванта. С тех пор я продолжаю регулярно участвовать в различных научных исследовательских проектах. Вот два примера недавних исследований:

В 2004 году профессор Дэниел Бор из Медицинско-исследовательского совета при отделении когнитивных наук в Кембридже проанализировал мою память на цифры – то есть, способность запоминать последовательность цифр и воспроизводить ее в верном порядке. На каждом этапе проверки меня сажали перед экраном компьютера, на котором по одной отображались цифры, сменяясь каждые полсекунды. Когда последовательность заканчивалась, меня просили напечатать ее на компьютере. Было зафиксировано, что моя память вмещает последовательность из 12 цифр, тогда как нормальный уровень – от 5 до 7 цифр. Затем на экране стали показывать цифры, окрашенные в случайные цвета, чтобы проверить, помешает ли это моей синестезии – тогда мой результат снизился до 10–11 цифр. Профессор Бор сказал, что прежде не тестировал никого, способного запомнить свыше 9 цифр, и что мой результат чрезвычайно редок.

Летом 2005 года Нил Смит, профессор лингвистики из Университетского колледжа Лондона, провел эксперимент, в котором проверялось, как я воспринимаю различные конструкции предложений. Предложения содержали то, что лингвисты называют металингвистическим отрицанием – то есть, отрицание, основанное не на отдельных словах, а на структуре предложения. Например, если большинству людей показать предложение «Джон не высокий, он настоящий гигант», они легко поймут его смысл: Джон высок настолько, что его нельзя назвать просто высоким. Однако, я понял эту разницу лишь тогда, когда мне ее подробно объяснили. Эксперимент показал, что такие предложения кажутся мне противоречивыми и слишком сложными для анализа. Это распространенная проблема для людей с аутизмом из-за особенностей нашего понимания и буквальности мышления.

Есть и еще один способ, которым я надеюсь в будущем помочь другим – это развитие альтернативных способов обучения. Визуальные средства обучения могут оказаться полезны не только для тех, кто находится в спектре, но и для многих «нейротипичных» учащихся. Например, при изучении грамматики можно использовать разные цвета, чтобы обозначать разные части речи – существительное, глагол, прилагательное и т. д. Это эффективно и просто. Точно так же, в языковых курсах, которые я пишу для своего сайта, новые слова записываются буквами разного размера, что придает каждому слову уникальный вид. Редко встречающиеся буквы (например, q, w, x и z) написаны мелким шрифтом, буквы средней частоты (b, c, f, h) – стандартным размером, а часто встречающиеся (гласные и такие согласные, как l, r, s и t) – самым крупным. Например, немецкое слово zerquetschen («раздавить») записывается как zerquetschen, французское слово vieux («старый») – как vieux, а испанское conozco («я знаю») – как conozco.

В том, что касается личной жизни, мои стремления очень просты: продолжать трудиться над отношениями с Нилом, развивать навыки общения и день за днем учиться на ошибках. Я также надеюсь, что стану еще ближе к семье и друзьям, и что благодаря этой книге они узнают и поймут меня чуточку лучше.

Я до сих помню, как однажды, еще подростком лежал на полу своей комнаты и смотрел в потолок. Я пытался вообразить себе вселенную, чтобы понять, что означает «всё». Я представлял, что путешествую за границы сущего и заглядываю за них, не зная, что там найду. В какой-то момент я почувствовал, что мне становится плохо, а сердце лихорадочно бьется в груди, потому что именно тогда я впервые осознал, что мысль и логика имеют пределы. Это напугало меня, и мне понадобилось немало времени, чтобы смириться с этим пониманием.

Многие удивляются, узнав, что я христианин. Людям кажется, что аутисту вера в Бога и духовность недоступны или, по крайней мере, доступны с трудом. Конечно, это правда, что синдром Аспергера вызывает у меня проблемы с эмпатией или абстрактным мышлением, но это не мешает мне задумываться о глубоких вопросах, касающихся жизни, смерти, любви и людских отношений. На самом деле, религия и духовные убеждения помогают многим людям с аутизмом. Например, в религиях большое внимание уделяется ритуалам, и это полезно для людей с РАС, которым нужна стабильность и постоянство. В одной из глав своей автобиографии под названием «Лестница в небо: религия и вера», Темпл Грандин – аутист, писательница и профессор животноводческих наук – описывает свое понимание Бога как упорядочивающей силы вселенной. Грандин долгое время занималась вопросами работы скотобоен и создания гуманных условий для домашнего скота. Именно тогда у нее возникло чувство, что в смерти есть нечто сакральное, и именно это стало почвой для ее религиозных убеждений.

Как и в случае многих людей с аутизмом, моя религиозность имеет скорее интеллектуальную основу, чем социальную или эмоциональную. Когда я учился в школе, меня не интересовало религиоведение. Я не думал, что Бог существует или что религия может как-то помочь людям. Дело в том, что Бог не был для меня чем-то, что я мог увидеть, услышать или почувствовать, а доводы в пользу религии, которые я читал и слышал, казались мне бессмысленными. Поворотный момент настал, когда я наткнулся на работы Г. К. Честертона, английского писателя и журналиста начала 20 века, который много писал о своих христианских воззрениях.

Честертон был выдающимся человеком. В школе учителя говорили, что он «витает в облаках» и «не от мира сего», а будучи подростком, он с друзьями организовал дискуссионный клуб, где готов был часами обсуждать какую-либо идею. Однажды он и его брат Сесил спорили в течение восемнадцати часов тринадцати минут. Он мог по памяти цитировать целые главы из Диккенса и других авторов и помнил сюжет всех 10 000 тысяч романов, которые рецензировал, пока работал в издательстве. Его секретари говорили, что он мог диктовать вслух одно эссе и одновременно писать на бумаге другое, уже на иную тему. При этом он легко мог заблудиться на улице, будучи всецело поглощен своими мыслями. Иногда ему приходилось писать телеграмму жене, чтобы она нашла его и помогла дойти домой. Он испытывал восхищение перед самыми обыденными вещами и в одном из писем жене писал следующее: «Не думаю, что кто-либо еще находит такое удовольствие в сути вещей, как я. Восхитительная мокрость воды, огненность огня, стальность стали и неописуемая грязность грязи – все это приводит меня в полный восторг». Возможно, Честертон тоже был высокофункциональным аутистом. По крайней мере, читая о его мыслях и переживаниях, я всегда ощущал с ним родство.

Книги Честертона, которые я читал в подростковом возрасте, помогли мне прийти к интеллектуальному пониманию Бога и христианства. Идея Божественной Троицы, объединенной отношениями живой любви, была тем, что я мог себе представить, и тем, что имело для меня смысл. Также меня восхищала мысль о Боговоплощении – о том, что Бог явил себя миру в физической форме Иисуса Христа. Но даже при этом, лишь в 23 года я решил записаться на курсы при местной церкви, направленные на изучение основ христианства. Каждую неделю я приходил на собрание и засыпал вопросами членов своей группы. Меня не интересовали молитвы или духовные переживания других – я хотел лишь получить ответы на свои вопросы. К счастью, Честертон ответил на каждый из них в своих книгах. На Рождество 2002 года я принял крещение.

Аутизм иногда мешает мне понимать, что думают или чувствуют другие люди в какой-либо ситуации. По этой причине, мои моральные ценности в большей степени основаны не на способности «поставить себя на место другого», а на идеях, которые для меня логичны, понятны и были мной тщательно обдуманы. Я знаю, что должен относиться к каждому человеку с добром и уважением, потому что верю, что каждый человек уникален и создан по образу Божию.

Я довольно редко посещаю церковь, потому что иногда мне становится тяжело от скопления людей вокруг. Однако, в те немногие разы, когда я находился внутри храма, мне было интересно, и я остался под большим впечатлением. Архитектура церквей зачастую сложна и красива, и мне очень нравится ощущение свободного пространства над головой, когда я смотрю на высокие потолки. В детстве я любил слушать, как поются гимны. Музыка действительно помогает мне переживать чувства, которые можно назвать религиозными – чувства единения и возвышенности. Моя любимая песня – «Аве Мария». Каждый раз, когда я ее слышу, меня словно обволакивает потоком музыки.

Я очень люблю библейские истории, например, историю Давида и Голиафа. Во многих из них используется символический и образный язык, который я могу представить в ярких картинках, и это помогает мне понять повествование. В Библии много красивых и вдохновляющих фрагментов, но особенно мне нравится один из Первого послания к Коринфянам: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше».

Говорят, что у всех время от времени бывают идеальные моменты, когда можно испытать ощущение полного покоя и единения – например, когда стоишь на вершине Эйфелевой башни или смотришь на падающую звезду в ночном небе. У меня не много таких моментов, но Нил говорит, что так и должно быть, потому что именно редкость делает их такими особенными. Самый недавний случился в один из выходных прошлым летом, когда я был дома (эти моменты часто происходят, когда я дома). Мы с Нилом только что поужинали тем, что я приготовил, и сидели вместе в гостиной. Внезапно я испытал некое чувство забытья, словно на короткий, но очень ясный миг все мои тревоги и проблемы исчезли. Я повернулся к Нилу и спросил, не ощутил ли он то же самое, и он ответил «да».

Я представляю эти моменты как фрагменты или осколки, рассеянные по всей жизни. Если бы человек мог собрать их и соединить все вместе, у него получился бы идеальный час или даже идеальный день. И я думаю, в тот час или день он оказался бы ближе к разгадке того, что значит быть человеком. Это все равно что на мгновение заглянуть в рай.

==========

Это был заключительный фрагмент книги. Большое спасибо всем, кто читал.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 12, часть 3

Телевизионная премьера фильма “Brainman” состоялась в Великобритании в мае 2005 года и побила рекорды по просмотру. С тех пор его показывали или продавали в более чем сорока странах всего мира, от Швейцарии до Южной Кореи. Я регулярно получаю электронные и бумажные письма от тех, кто посмотрел фильм и был тронут или вдохновлен им, и мне радостно, что моя история помогла столь многим людям.

Моя семья также отреагировала на фильм очень положительно. Отец сказал, что очень гордится тем, чего я достиг. Недавно он упал и получил серьезную травму, а потому живет сейчас в специальном пансионате недалеко от нашего семейного дома, где получает постоянную помощь и медицинский уход. Нил и я регулярно ездим в Лондон его навещать. С возрастом его психическое состояние стабилизировалось, и, чтобы поделиться своим опытом, он даже пишет статьи в рассылку местной группы поддержки.

В детстве я не всегда ощущал эмоциональную связь со своими родителями, братьями и сестрами, но и не испытывал какого-либо чувства пустоты, потому что они просто не были частью моего мира. Теперь все иначе: я понимаю, как сильно семья меня любит, и как много они для меня сделали за все эти годы. Мои отношения с семьей становятся все глубже. Я думаю, влюбленность помогла мне лучше осознать и другие мои чувства, не только к Нилу, но и к друзьям и близким. Я близок с мамой, мы регулярно созваниваемся, и я люблю с ней поговорить. Она продолжает играть очень важную роль в моей жизни и поддерживает меня, как и всегда.

Большинство моих братьев и сестер тоже уже взрослые. В детстве я не очень с ними ладил, но со временем мы постепенно сблизились, и я намного лучше узнал каждого из них. С братом Ли у меня наименьшая разница в возрасте. Он работает железнодорожным смотрителем и обожает компьютеры. Мама жалуется, что он проводит за монитором все свободное время.

Моя сестра Клэр заканчивает университет в Йорке, где изучает английскую литературу и философию. Как и я, она очень интересуется языком и словами и планирует стать школьным учителем.

У Стивена, моего второго брата, синдром Аспергера, и он по-прежнему нуждается в помощи семьи. Он принимает лекарства от депрессии – это состояние часто возникает у людей в аутистическом спектре. Как и я, когда он о чем-то глубоко задумывается, то начинает ходить кругами. В нашем семейном саду даже протоптана круговая дорожка, где он ходит особенно часто. Стивен – талантливый музыкант и питает особую страсть к струнным инструментам. Он самостоятельно научился играть на гитаре и греческой лютне. Также он обладает энциклопедическими знаниями о своей любимой группе, Red Hot Chilli Peppers. Родители иногда жалуются на его вкус в одежде, потому что он носит вещи очень ярких цветов (например, оранжевые ботинки) и каждую неделю меняет прическу. Не думаю, что им стоит из-за этого волноваться. Полагаю, он все еще ищет себя и пробует разные способы освоиться в окружающем мире. Я знаю по собственному опыту, что для этого нужно время. Стивен работает волонтером в местном благотворительном магазине. В данный момент, его главный интерес – это триопсы, крошечные ракообразные, которые считаются самыми древними из существующих ныне животных. Стивен очень добр и заботлив. Я горжусь им и возлагаю большие надежды на его будущее.

Мой брат Пол на год младше Стивена и работает садовником. Он прекрасно разбирается в растениях: когда их сажать, как лучше размещать в саду, какой тип почвы им необходим, сколько требуется света и так далее. Когда мне нужен совет по поводу сада, я всегда обращаюсь к Полу.

Близнецы тоже выросли. Мария, старшая (на десять минут), недавно сдала на отлично все выпускные экзамены в школе. Как и Клэр, она самый настоящий книжный червь и очень много времени проводит за чтением. Наташа только что родила сына, Мэтью, так что я впервые стал дядей. Фото племянника стоит у меня на столике в кухне. Когда я смотрю на него, то думаю о том, какое чудо – жизнь и любовь.

Наконец, мои самые младшие сестры – Анна-Мари и Шелли. Обе теперь – шумные, вечно чем-то занятые подростки. Шелли, как и я, любит книги, и особенно интересуется творчеством Джейн Остин и сестер Бронте.

Я всегда с радостью навещаю семью. Сейчас я ощущаю себя ближе к ним, чем когда-либо в детстве. Я чрезвычайно благодарен им за всю любовь, что они мне дали и продолжают давать. Их поддержка всегда была очень важным залогом любых достижений в моей жизни. Каждый раз, приходя в гости, я с нетерпением жду наших бесед о книгах и словах (и, зачастую, о Red Hot Chilli Peppers) и рассказов о том, что происходит у моих близких, об их планах и мечтах о будущем. Для меня большая привилегия – быть частью их жизни.

Сам же я большую часть времени провожу дома. Здесь мне спокойнее, комфортнее и привычнее всего, потому что дома меня окружают ритуалы и порядок. По утрам я всегда чищу зубы до того, как приму душ. Я тщательно чищу каждый зуб и после споласкиваю рот водой. Когда я моюсь, то использую натуральные масла, например, чайного дерева и жожоба, чтобы смягчить кожу, так как мыло вызывает зуд и сухость. На завтрак я ем овсяную кашу, мне нравится ощущать ее комочки на языке. А мой любимый напиток в течение всего дня – теплый чай с обезжиренным молоком.

Я регулярно готовлю – тактильные ощущения от этого занятия помогают мне расслабиться. Кулинарный рецепт похож на математическую сумму или уравнение. Результат, будь то торт или рагу, возникает в результате сложения его частей. Все ингредиенты взаимосвязаны друг с другом – если берется половинная или двойная порция одного компонента, нужно уменьшить или увеличить вдвое все остальные. Например, вот простой рецепт бисквитного торта на шестерых человек:

6 яиц
340 г самоподнимающейся муки
340 г масла
340 г сахарной пудры

Его можно записать следующим образом:
6 яиц + 340 г самоподнимающейся муки + 340 г масла + 340 г сахарной пудры = торт (на 6 человек)

Чтобы приготовить торт на троих вместо шести, я меняю результат на 3/6, а это то же самое, что 1/2. Поэтому я уменьшаю каждый компонент суммы ровно на половину (3 яйца, 170 г муки и т. д.).

Многое из того, что мы едим дома, я готовлю сам, используя простые рецепты, заимствованные из книг, у семьи или у друзей. Мы печем домашний хлеб и делаем арахисовое масло для сэндвичей. Иногда я готовлю овсяное молоко или йогурт. Мы печем пироги из вкусного нежирного теста, а для начинки берем яблоки из нашего сада. Часть урожая Нил использует на то, чтобы сделать свежий сидр. Нил часто помогает мне на кухне, и когда мы вместе занимаемся готовкой, для меня это возможность потренироваться в умении сотрудничать и быть частью команды.

В нашем саду есть большой огородный участок, где мы выращиваем лук, горох, картошку, помидоры, капусту, салат и пряные травы, например, мяту, розмарин и шалфей. Я люблю работать в саду – там тишина, свежий воздух и теплое солнце. Я люблю слушать пение птиц и смотреть, как насекомые неторопливо ползают по деревьям и растениям. Садоводство приносит мне большую пользу – оно успокаивает, но при этом требует терпения и старания. Кроме того, оно помогает мне лучше ощущать связь с миром вокруг.

Самодостаточное хозяйство приносит нам ощущение покоя и удовлетворения. Суп, приготовленный из собственных, только что собранных помидоров гораздо вкуснее любых магазинных продуктов. Мои друзья очень любят персональные открытки, которые я делаю для них, разукрашивая простой картон карандашом и цветными мелками. Наши расходы на покупки невелики, потому что я планирую все блюда на несколько недель вперед и рассчитываю бюджет перед тем, как мы идем в магазин. Около трети продукции, выращиваемой в Великобритании для потребления, в итоге выбрасывается – во многом это происходит потому, что люди покупают больше, чем им нужно.

Одно время мы каждую неделю закупались в местном супермаркете, как делают многие. Однако, я регулярно «выключался» или становился нервным и замкнутым из-за больших размеров магазина, толп покупателей и многочисленных раздражающих факторов. Кроме того, в супермаркетах часто бывает слишком жарко, что тоже проблема – когда мне жарко, моя кожа начинает зудеть. Еще в них горят мигающие флуоресцентные лампы, от которых режет глаза. Мы нашли решение – ходить в маленькие местные магазины, в которых мне гораздо комфортнее. Цены в них тоже зачастую ниже, и кроме того, так мы поддерживаем малый бизнес в нашей округе.

Когда мы отправляемся за покупками, машину всегда ведет Нил, так как я не умею водить. Я два раза пытался сдать экзамен на права после длительных курсов, но оба раза провалил. Людям с аутизмом часто требуется больше опыта, тренировки и концентрации, когда они учатся водить. Часто мы плохо ориентируемся в пространстве, а это необходимо, когда ведешь машину на дороге. Еще одна проблема – предугадывать, как могут повести себя другие водители, и понимать, что не все и не всегда соблюдают правила. К счастью, Нил не против водить машину за нас обоих.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 12, часть 2

Короткие сроки оказались наибольшей из проблем. Значительную часть того малого времени, что имелось у меня для изучения языка, мы проводили в машине, разъезжая по различным местам для съемки. Эта сложность усугублялась тем, что Сирри в автомобиле укачивало. Были, конечно, и плюсы в том, что мы не сидели на одном месте. Исландия – чрезвычайно живописная страна, и эти поездки позволили мне впитать в себя ее атмосферу, что было бы невозможно в учебном классе или гостиничном номере.

Один из дней мы провели у водопада Гюдльфосс, что означало «золотой водопад». Гигантский белый каскад, расположенный на ледниковой реке Хвитау, обрушивался с высоты 32 метров в узкое ущелье 70 метров глубиной и 2.5 километра длиной. Вблизи мельчайшая водяная взвесь, постоянно выбрасываемая в сырой воздух, напоминала мне образ числа 89. Это был не единственный момент, напомнивший мне о числах. Пережидая дождь в маленькой, сырой, продуваемой ветром пещере неподалеку от водопада, я ощущал будто забрался в темную пустоту числа шесть. Даже причудливые изломы далеких гор напоминали мне числовые последовательности. Именно тогда я сильнее всего ощутил себя в Исландии как дома.

Путешествие на термальные поля в долине Хёйкадалюр позволило нам вблизи увидеть знаменитые исландские гейзеры. Слово «гейзер» происходит от исландского глагола gjósa – «изливаться, вырываться». Это редкое явление – всего в мире существует около тысячи гейзеров. Гейзерная активность возникает оттого, что вода на поверхности земли просачивается вниз сквозь трещины и задерживается в полостях. Там она разогревается окружающими вулканическими породами примерно до 200 градусов Цельсия, расширяется, испаряется и вырывается наружу. Через некоторое время температура воды в гейзере вновь падает ниже точки кипения, и извержение заканчивается. В свою очередь, вода, излившаяся на поверхность, опять начинает просачиваться вниз, и весь цикл начинается заново.

Наблюдать за извержениями гейзеров было очень увлекательно. Сначала зеленовато-голубая вода вскипает, на поверхность выходят и лопаются крупные пузыри, толкающие воду вверх. Затем возникает внезапный и сильный всплеск, и к небу взлетает плотный сверкающий столб воды высотой в десять или больше метров. Воздух вокруг гейзера пропитан запахом серы, похожим на запах тухлых яиц, но, к счастью, он быстро уносится ветром.

Долгие переезды между съемками были очень утомительны, и я всегда радовался, когда мы останавливались где-нибудь поесть. Пока съемочная группа налегала на гамбургеры и картошку фри, я пробовал традиционные исландские блюда, такие, как kjötsúpa (суп из ягнятины) и plokkfiskur (блюдо из мелко рубленной рыбы). По возможности, я общался с Сирри только на исландском, делая пометки в большой черной тетради, которую все время носил с собой.

Кульминация испытания настала в день интервью в прямом эфире популярного ток-шоу “Kastljós” («Прожектор»). Я немного нервничал, но, в целом, чувствовал себя уверенно, хотя понятия не имел, какие вопросы мне будут задавать. В итоге я около четверти часа проговорил с двумя ведущими на исландском языке перед аудиторией в несколько сотен тысяч человек. Было очень странно сидеть перед камерами и общаться на языке, с которым я познакомился лишь неделю назад. Еще более странным казалось то, что меня полностью понимали. В течение всей недели я смотрел и слушал, как исландцы общаются на родном языке – они делали это так легко и естественно, словно дышали этим языком. И напротив, моя речь была медленной и затрудненной, как дыхание астматика. Я объяснил ведущим: “Ég er með islensku asma” (мой исландский страдает астмой).

Я несколько раз появился и на других каналах Рейкьявика, включая главное утреннее телешоу Исландии. Эти интервью также проходили на исландском. В утреннем шоу участвовала и Сирри, которая очень восторженно отзывалась о моих успехах. Сирри также дала интервью на английском для документального фильма и сказала, что у нее никогда не было таких учеников и что я «просто не человек!» Я был очень ей благодарен, не только за слова, но и за ее помощь и поддержку, которые были для меня неоценимы.

Когда я вернулся из Рейкьявика после завершения съемок, у меня появилась возможность обдумать, какой путь я проделал. Всего лишь несколько лет назад казалось невероятным, чтобы я мог вести независимую жизнь: отправиться в такую огромную страну, как США, путешествовать по ней, встречать разных людей, бывать в разных местах и иметь смелость делиться самыми личными мыслями и переживаниями со всем миром. Поездка в Исландию также оказалась прекрасной, и мне очень дорого то, что исландцы приняли меня с такой теплотой и воодушевлением. Возможно, это и было удивительнее всего: те самые особенности, что изолировали меня и отделяли от сверстников в детстве и юности, во взрослом возрасте помогли мне общаться с людьми и найти новых друзей. Это были невероятные несколько месяцев, но на этом все не закончилось.

* * *
Одним ранним утром, следующей весной, мне позвонили по телефону и пригласили принять участие в очередном выпуске вечернего шоу Дэвида Леттермана. Организатором выступил канал Discovery Science, который первым транслировал “Brainman” в США. Реакция на фильм оказалась очень положительной, включая подробный обзор в газете «Нью-Йорк Таймс». Хотя я ни разу не смотрел шоу Леттермана, я о нем слышал и знал, что оно идет уже давно и пользуется большой популярностью. Канал согласился покрыть мои расходы на полет в Нью-Йорк, и для меня уже было заготовлено расписание. Была только одна загвоздка: вылетать нужно было в этот же день, так как на следующий уже было назначено интервью.

К счастью, поскольку Нил работал из дома, он помог мне собраться и согласился отвезти в аэропорт. Билеты для меня были уже забронированы, так что мне оставалось лишь взять вещи и ехать. Даже хорошо, что все получилось так внезапно. У меня не было времени на волнения, и я полностью сосредоточился на рутинных делах – принять душ, одеться, собрать сумку. Пока мы ехали в аэропорт, Нил старался меня приободрить и сказал, чтобы я наслаждался очередным приключением и просто был собой.

Сиденье в самолете было большим и удобным, так что я смог проспать большую часть полета, что очень помогло. Когда мы сели в аэропорту имени Кеннеди, я проследовал за другими пассажирами сквозь многочисленные коридоры, пока не оказался в длинной очереди паспортного контроля. Когда подошел мой черед, я шагнул к будке и протянул паспорт. Проверяющий по ту сторону стекла спросил, сколько времени я планирую провести в Америке, и я ответил: «Два дня». «Всего два дня?» - удивленно переспросил он. Я кивнул.

Он внимательно посмотрел на меня, потом вернул паспорт и велел проходить. Забрав свою сумку, я прошел в зону прибытия и увидел человека, держащего табличку с моим именем. Меня предупредили, что в аэропорту меня будет ждать водитель, так что я подошел к нему, он взял мою сумку, и мы пошли к сверкающему длинному черному автомобилю. Меня доставили к отелю на Манхэттене и высадили. Еще недавно я пришел бы в ужас от мысли, что мне нужно будет одному войти в гостиницу и в ней пытаться отыскать свой номер среди множества других, при этом не заблудившись. Однако, к тому времени я так привык к гостиницам, что это уже не представляло проблем. Я забрал ключи, поднялся по лестнице в номер и лег спать.

На следующее утро я встретился с представительницей команды канала Discovery Science по имени Бэт. В ее задачу входило убедиться, что я подобающе одет для съемок, (например, ничего белого или в полоску) и помочь мне успокоиться и расслабиться. Следуя длинным оживленным улицам, мы вместе дошли до Театра Эда Салливана – радио- и телестудии на Бродвее, где снималось шоу Леттермана последние 12 лет. Когда я получил свой пропуск, меня поприветствовала съемочная команда и сообщила расписание сегодняшних съемок. Я спросил, могут ли мне показать площадку, чтобы мне было комфортнее находиться на ней вечером во время съемок. Выйдя из-за кулис, нужно было пройти совсем немного, а затем преодолеть одну ступеньку и подняться на главную платформу. Там я должен был пожать руку Дэвиду и сесть. Диван был большим и мягким, но в самой студии было очень холодно – как мне сказали, Дэвид настаивает, чтобы температура в помещении была ровно 58 градусов по Фаренгейту*. Оставалось надеяться, что я не буду слишком дрожать во время съемок.

Я успел вернуться в гостиницу и пообедать, а затем снова прийти в студию к 16:30. Меня отвели в небольшую комнатку, где по телевизору, висевшему на стене, шла открывающая часть шоу, а потом проводили в гримерную. Прикосновения кисточки были мягкими и успокаивающими. Когда меня провели на съемочную площадку и показали, где стоять, пока идет реклама, я ощущал себя на удивление спокойно. Затем я услышал, как Дэвид объявил меня зрителям, и руководитель дал мне сигнал выходить. Следуя указаниям, полученным днем, я помнил, что при выходе должен держать голову прямо и пожать Дэвиду руку перед тем, как сесть. Я не забывал и о том, что нужно поддерживать зрительный контакт в течение интервью. Публика находилась достаточно далеко от прожекторов, так что я только слышал ее, но не видел. Это было к лучшему, потому что так возникало ощущение, что я говорю только с Дэвидом. Он начал серьезно, задав мне несколько вопросов об аутизме и приступах эпилепсии в детстве, и даже похвалил мои навыки общения, в ответ на что зрители зааплодировали. С этого момента я вообще перестал волноваться. Когда я стал рассказывать о своем рекорде по запоминанию числа «пи», Дэвид перебил меня какой-то шуткой, и зрители засмеялись. Он назвал мне дату своего рождения, 12 апреля 1947 года, и спросил, в какой день недели он родился. Я сказал, что он родился в субботу, а 65 лет ему исполнится в 2012 году, в четверг. Зрители вновь громко захлопали. Когда интервью подошло к концу, Дэвид крепко пожал мне руку, а когда я ушел за кулисы, весь персонал встретил меня аплодисментами. Бэт поздравила меня и отметила, каким спокойным и собранным я выглядел на экране. Это событие окончательно убедило меня, что теперь я действительно способен жить своей жизнью и совершать вещи, которые считаются обычными для большинства людей: например, внезапно сорваться в путешествие, самостоятельно поселиться в гостинице, пройти по оживленной улице, не в падая в панику от обилия красок, звуков и запахов. Мысль о том, что все мои усилия были не напрасны, и что я достиг того, о чем не смел даже не мечтать, вызывала у меня восторг.

==========
* Чуть больше 14 градусов Цельсия.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 12, часть 1

Глава 12
Рейкьявик – Нью-Йорк – дом

После возвращения в Великобританию у авторов программы оставалось для меня последнее испытание: с нуля выучить новый язык за одну неделю и под наблюдением камер. Несколько месяцев они обдумывали разные варианты и наконец остановились на исландском – флективном языке*, который мало изменился с 13 века и во многом схож с древнеанглийским. Сегодня на нем говорят около 300 000 человек. Вот пример того, как он выглядит:

Mörður hér maður er kallaður var gígja. Hann var sonur Sighvats hins rauða. Hann bjó á Velli á Rangárvöllum. Hann var ríkur höfðingi og málafylgjumaður mikill og svo mikill lögmaður að engir óóttu löglegir dómar dæmdir nema hann væri við. Hann átti dóttur eina er Unnur hét. Hùn var væn kona og kurteis og vel að sér og þótti sá bestur kostur á Rangárvoöllum.

«Жил человек по имени Мёрд, по прозванию Скрипица. Он был сын Сигвата Рыжего. Двор его стоял на Равнине Кривой Реки. Это был богатый и знатный человек, охотно помогавший в тяжбах. Он так знал законы, что решения, принятые без него, казались незаконными. У него была единственная дочь по имени Унн. Это была красивая девушка, учтивая и хорошего нрава. Она слыла лучшей невестой на Равнине Кривой Реки.»**

Это отрывок из «Саги о Ньяле» (Brennu-Njáls Saga) – самой знаменитой исландской саги, написанной еще в 13 веке.

Исландский считается очень сложным языком для изучения. К примеру, в нем существует не менее двенадцати разных слов для каждого из чисел от одного до четырех, которые используются в зависимости от контекста. Исландские существительные делятся на три рода: мужской, женский и средний. Прилагательные изменяются в соответствии с родом существительного, которое они описывают: Gunnar er svangur (Гуннар сильный), Helga er svöng (Хельга сильная). Кроме того, исландцы не заимствуют слова из других языков, как это происходит в английском. Вместо этого они создают собственные слова для современных понятий: tölva – «компьютер», sími – «телефон» (от старого исландского слова, означающего «нить»).

В сентябре создатели программы наконец сообщили мне о выборе языка и прислали посылку. В ней был карманный словарь, детская книжка, два учебника грамматики и несколько газет. По финансовым соображениям продюсеры решили, что в Исландии мы проведем только четыре дня вместо запланированной недели, и поэтому материал для изучения языка был отправлен мне заранее, за несколько дней до поездки. Однако, возникла серьезная проблема: словарь оказался настолько мал, что разобрать с его помощью тексты, предложенные продюсерами, было практически невозможно. Кроме того, я был огорчен, что в Исландии мы пробудем лишь четыре дня, а не семь, поскольку кульминацией испытания должно было стать интервью полностью на исландском языке в прямом эфире исландского телеканала. Чтобы успешно справиться с заданием, мне нужно было максимальное погружение в разговорный язык.

В такой ситуации я старался извлечь максимум из того материала, что у меня был. Я запоминал распространенные фразы и лексику из учебников по грамматике и тренировался составлять собственные предложения на основе конструкций, которые смог извлечь из разных текстов. К одной из книг прилагался компакт-диск, и я начал его слушать, чтобы получить представление о произношении, но мне было очень сложно сосредоточиться. Мое внимание плавает, когда я пытаюсь воспринимать информацию на слух. Когда я общаюсь с человеком, то могу слушать очень внимательно, потому что прилагаю особые усилия, чтобы сохранять сосредоточенность. Но когда слушаешь диск, сделать это гораздо сложнее – возможно, потому что нет ощущения необходимости постоянно поддерживать внимание. Из-за всех этих сложностей накануне полета я чувствовал себя довольно удрученно.

Мне предстояло снова проститься с Нилом – но в этот раз лишь на несколько дней. Такси отвезло меня в аэропорт, где я встретился со съемочной командой. К счастью, в аэропорту было тихо и мало людей. Я взял с собой книги, но надеялся, что, когда мы прибудем в Исландию, я получу учебные материалы получше. Полет был недолгим, и большую часть времени я то смотрел в иллюминатор, то читал рассказы на исландском из детской книжки.

Исландия – одна из самых маленьких стран мира с населением чуть больше четверти миллиона. Она лежит в северной части Атлантического океана, к югу от полярного круга. Остров находится в горячей зоне Срединно-Атлантического хребта и имеет очень высокую геологическую активность. На нем много вулканов и гейзеров, а геотермальная энергия обогревает дома многих исландцев. Население страны имеет стопроцентную грамотность, а поэзия и литература пользуются большой популярностью. В Исландии выпускается больше книг, журналов и газет на одного человека, чем где-либо в мире.

Прибыв в аэропорт Кефлавик, мы отправились на автобусе в самый крупный город Исландии и ее столицу, Рейкьявик (этот город с населением чуть более 110 000 носит прозвище “stærsta smáborg í heimi” – самый большой маленький город в мире).

Хоть лето уже подходило к концу, погода стояла хорошая: воздух был прохладным и свежим, но не слишком холодным. В автобусе были длинные блестящие окна, и через них мы видели широкие полосы серебристо-серых облаков, повисших в небе, а под ними – суровый металлически-синий ландшафт вдалеке. По мере того как мы подъезжали к Рейкьявику, дневной свет стал смягчаться и гаснуть. Я закрыл глаза и стал считать про себя по-исландски: einn, tveir, þrír, fjórir…

В гостинице я познакомился со своей преподавательницей исландского – Сигридур, хотя для краткости она попросила называть ее Сирри. Сирри работала с иностранными студентами в местном университете. По ее словам, она никогда не слышала, чтобы кто-то брался выучить исландский за такое короткое время, и сомневалась, что это реально. Сирри принесла с собой много материалов для чтения. При любой возможности, мы открывали книгу, и я читал вслух целые страницы, чтобы она могла проверить мое произношение и помочь с непонятными словами.

Большой объем чтения помог мне приобрести интуитивное понимание грамматики языка. К примеру, я заметил, что многие слова становятся длиннее, если они стоят в конце предложения. Например, слово bók (книга) часто немного удлиняется в начале предложения: Bókin er skrifuð á íslensku (книга написана по-исландски), но становится еще длиннее в конце: Ég er nýbúinn að lesa bókina (я только что закончил читать книгу). Другой пример – слово borð (стол): Borðið er stórt og þungt (стол большой и тяжелый) и Orðabókin var á borðinu (словарь лежал на столе). Позиция слова в предложении помогала мне понять, какую грамматическую форму оно, скорее всего, примет.

==========
* Флективный язык – язык, в котором слова изменяются с помощью флексий (окончаний). Для такого языка характерна развитая система падежей и склонений. К примеру, русский язык относится к флективным, английский – нет.
** Перевод С. Д. Кацнельсона.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 11, часть 4

На следующий день мы полетели в Солт-Лейк-Сити, столицу штата Юта и главный центр религии мормонов. От гостиницы до общественной городской библиотеки ехать было недалеко. Шестиэтажное здание выглядело очень впечатляюще: его изогнутые прозрачные стены охватывали площадь в 240 000 квадратных футов, а внутри содержалось более полумиллиона книг. На первом этаже находились магазины и прочие услуги, а выше – читальные галереи и лекционный зал на 300 мест. Учитывая мою неизменную любовь к книгам и воспоминания о тех годах, когда я целыми днями просиживал в маленьких местных библиотеках, это место казалось мне раем.

Огромное внутреннее пространство было наполнено естественным светом, и я испытал знакомое покалывание чувства покоя. Библиотеки всегда действовали на меня умиротворяюще. В них не было толп, только небольшие группы посетителей, читающих или переходящих от полки к полке и от стола к столу. Не было внезапных и резких звуков, только легкий шорох страниц и тихие разговоры между друзьями или коллегами. Но я никогда не видел и не посещал такой библиотеки, как эта. Для меня она казалась зачарованным дворцом из сказки.

На первом этаже меня попросили присесть на скамью и подождать. Я принялся считать ряды книг и проходивших мимо людей. Я легко мог бы просидеть там не один час. Через некоторое время за мной пришел режиссер, и мы поднялись на лифте на второй этаж. Насколько хватало взгляда, повсюду нас окружали полки с книгами. К нам подошел пожилой человек и пожал мне руку. Он представился как Фран Пик. Это был отец Кима Пика, посвятивший всю свою жизнь заботе о сыне.

Ким Пик – живое чудо. Когда он родился в 1951 году, доктора сказали его родителям, что он никогда не будет ходить, не сможет учиться, и его следует поместить в специальное учреждение. Ким родился с увеличенной головой и водяным пузырем внутри черепа, который повредил левое полушарие мозга – сторону, отвечающую за такие важные способности, как речь и язык. В 1988 году ему сделали томограмму, которая показала, что у него нет мозолистого тела, то есть, перегородки, разделяющей два полушария мозга. При этом он научился читать в год и четыре месяца, а к 14 годам полностью освоил программу средней школы.

За годы своей жизни Ким запомнил огромные объемы информации из более чем дюжины различных областей, от истории до литературы, спорта, географии и музыки. Он может читать две страницы книги одновременно, по одной каждым глазом, запоминая их практически дословно. В сумме Ким прочел более 9000 книг и помнит содержимое каждой из них. Также он с легкостью вычисляет календарные даты.

В 1984 году, на съезде Ассоциации поддержки людей с умственной отсталостью в Арлингтоне, штат Техас, Ким и его отец встретили продюсера и сценариста Барри Морроу. Результатом этой встречи стал фильм «Человек дождя». Перед съемками Дастин Хоффман провел с Кимом целый день. Актер был потрясен его способностями и убедил Франа, что о его сыне должен узнать весь мир. С тех пор Ким и его отец объездили все США и выступили перед более чем миллионом людей.

Это был момент, которого я долго ждал – впервые в жизни мне предстояло встретиться и поговорить с другим савантом. Фран рассказал сыну, кто я такой, и почему мы хотим его увидеть. Выбор городской библиотеки в качестве места встречи был легко объясним – и для Кима, и для меня библиотеки были особенными местами, наполненными тишиной, светом, простором и порядком.

После знакомства с Франом меня представили Киму. Он держался рядом с отцом и был коренастым человеком средних лет с шевелюрой седеющих волос и пронзительным пытливым взглядом. Он быстро взял меня за руки и встал почти вплотную ко мне. «Скажите ему дату своего рождения», – предложил Фран. «31 января 1979 года», – сказал я. «Когда вам исполнится 65, это будет воскресенье», – ответил Ким. Я кивнул и спросил, когда родился он. «11 ноября 1951 года». Я широко улыбнулся: «А вы родились в воскресенье!» Лицо Кима просветлело, и я понял, что мы нашли общий язык.

Фран заготовил для меня сюрприз: он принес «Оскар», завоеванный сценаристом «Человека дождя» Барри Морроу. Барри великодушно одолжил его семье Пиков на время их тура. Я осторожно взял статуэтку обеими руками, она оказалась гораздо тяжелее, чем выглядела. Меня попросили сесть рядом с Франом и поговорить о детстве Кима, так что мы прошли в угол, где стояли удобные кожаные кресла. Киму в это время дали книгу. Фран эмоционально рассказывал о реакции врачей на проблемы сына, когда тот был ребенком: «Нам советовали сдать его в интернат и забыть!» Нейрохирург даже предлагал сделать Киму лоботомию, чтобы его легче было определить в учреждение.

Мне хотелось побольше узнать о нынешней жизни Кима, и я попросил Франа описать, как обычно проходит его день. «Каждое утро Ким говорит по телефону со своей матерью. Потом он приходит сюда и читает по несколько часов. По вечерам мы навещаем нашу пожилую соседку. Ким читает ей вслух».

Я спросил о турах и выступлениях Кима. «Мы всегда ездим вместе и никогда не просим денег. Мы посещаем школы, колледжи, больницы. О чем бы его ни спросили, Ким знает практически все: даты, имена, статистику, почтовые индексы, что угодно. Слушатели задают ему разные вопросы, и он всегда выкладывает столько информации – я даже не догадывался, что он это знает. Редко какой вопрос ставит его в тупик. Он хочет до всех донести следующее: «Чтобы быть особенным, не нужно быть инвалидом, каждый человек особенный сам по себе».

Мы закончили интервью, и у меня осталось время, чтобы погулять с Кимом вдоль полок библиотеки. Ким держал меня за руку. «Ты савант, как и я, Дэниел», – радостно произнес он и сжал мои пальцы. Пока мы ходили, Ким иногда на секунду останавливался, брал с полки книгу, перелистывал несколько страниц, словно был уже знаком с ее содержимым, и ставил на место. Иногда он вполголоса произносил прочитанное имя или дату. Все книги были документальными, похоже, художественная литература его не интересовала. Это тоже было у нас общим.

«Чем ты любишь здесь заниматься больше всего?» – спросил я, и он без слов повел меня в секцию, где стоял ряд толстых книг в красных кожаных обложках. Это были телефонные справочники каждого из районов Солт-Лейк-Сити. Ким взял один справочник с полки и сел за ближайший стол. Он взял блокнот и ручку и стал выписывать некоторые имена и номера. Глядя на него, я спросил: «Ты тоже любишь числа?» Он медленно кивнул, увлеченный своим занятием.

Сидя рядом с Кимом, я вспомнил, что сказал мне его отец: Ким обожает вопросы, связанные с историческими датами и личностями. История была одной из его любимых тем. «В каком году Виктория стала королевой Англии?» – спросил я. «В 1837», – моментально ответил Ким. «Сколько лет сейчас было бы Уинстону Черчиллю?» – «130». – «А на какой день недели приходится его день рождения в этом году?» – «Вторник, последний день ноября».

В сопровождении Франа и съемочной группы мы спустились на первый этаж библиотеки, где Ким стал показывать нам разные ряды книг и объяснять, какие книги там стоят. Мы вышли на яркое дневное солнце и встали рядом, а Ким снова сжал мои руки. Стоя совсем близко, он посмотрел мне в глаза и сказал: «Однажды ты будешь таким же, как я». Это был лучший комплимент в моей жизни.

Я согласился поужинать с Кимом и Франом тем же вечером в местном ресторане. Ким вспоминал свою встречу с Дастином Хоффманом и то, как удивляли Хоффмана его способности и его доброта. И отец, и сын подчеркнули, как важно продолжать рассказывать широкой публике о способностях Кима и о необходимости относиться с уважением к чужим отличиям.

Нам совсем не хотелось прощаться с Кимом и Франом. По дороге обратно все члены группы говорили о том, как много они извлекли из встречи с Кимом и его отцом. Их история безусловной любви, целеустремленности и стойкости чрезвычайно нас воодушевила. Для меня это были незабываемые впечатления. Встреча с Кимом напомнила, что мне очень повезло – несмотря на собственные проблемы, я мог жить независимой жизнью, которая ему недоступна. Кроме того, я был чрезвычайно рад познакомиться с кем-то, кто любит книги, факты и числа так же, как и я.

Когда мы летели домой, я размышлял о многом. Между Кимом и мной было немало схожего, но важнее всего было то чувство общности, что мы оба испытали во время нашей встречи. Наши жизни были очень разными, но при этом между нами была особенная редкая связь. Это помогло нам сблизиться в тот день и напомнило о том, как драгоценна дружба. Я был тронут радушием, с которым он и его отец меня приняли, и тем, как открыто и искренне они делились своей историей. Особый дар Кима – это не только его мозг; это его сердце, его доброта, его способность оставить уникальный след в жизни других людей. Встреча с Кимом Пиком была одним из счастливейших моментов в моей жизни.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 11, часть 3

Нашей следующей остановкой был Лас-Вегас – «город мечты», который находится в штате Невада и является бесспорным центром мира азартных игр. Съемочная команда хотела показать некоторые мои способности в более развлекательном формате. Эта часть программы в каком-то смысле копировала знаменитый эпизод из «Человека дождя».

Я испытывал смешанные чувства по этому поводу. Меньше всего мне хотелось бы опошлять свои способности или поддерживать ошибочный стереотип, что все аутичные люди похожи на героя «Человека дождя». В то же время я понимал, что в программе нужно чередовать серьезные научные фрагменты с более легкими. Я любил играть в карты с друзьями, но никогда в жизни не бывал в казино. В итоге, любопытство взяло верх, и я поддался на уговоры.

В Неваде стояла нестерпимая жара, а ветер дул такой, словно кто-то включил фен на полную мощность и направил вам в лицо. Я был одет в тонкую хлопковую футболку и шорты, но моментально же взмок от пота, пока мы ждали машину, которая отвезет нас в следующую гостиницу. Ехать было тяжело – от вида проносившихся мимо массивных ярких зданий начинало мутить. К нашему всеобщему облегчению, добрались мы быстро, а в фойе гостиницы работал кондиционер.

Однако, внутренний облик гостиницы быстро поубавил наш энтузиазм. Поскольку найти казино, чья администрация согласилась бы на присутствие телевизионных камер, оказалось невероятно трудно, продюсер в конце концов согласился на небольшое заведение в центре города. Оно было менее знаменито, чем другие казино Лас-Вегаса, но его сотрудники с энтузиазмом ухватились за идею телепрограммы и даже бесплатно предоставили нам номера в гостинице. Тем не менее, первое впечатление оказалось не слишком хорошим. Ковер в фойе был грязным, а в воздухе стоял какой-то затхлый запах. Кроме того, персонал чрезвычайно долго (больше часа) подготавливал наши номера.

И все же, когда нам выдали ключи, комнаты внутри оказались удивительно просторными и удобными. Вечером меня снова посадили в машину, и мы отправились снимать поездку по знаменитому бульвару Лас-Вегас-Стрип, залитому ослепительными огнями казино. Я крепко стиснул руки, чувствуя, как внутри растет напряжение от такого количества визуальных стимулов. К счастью, поездка была недолгой. Мы вместе поужинали в ближайшем ресторане и легли спать пораньше.

На следующее утро, перед тем, как забрать меня, команда долго готовила место съемки в тихой части помещения, где стояли столы блэкджека. Администрация казино предоставила нам большое количество игровых фишек. Я познакомился с владельцем казино, а он представил меня дилеру, который наскоро объяснил мне правила игры.

Блэкджек – одна из самых популярных карточных игр, известная также под названием «двадцать одно». Суть игры состоит в том, чтобы делать ставки на то, что рука игрока побьет руку* дилера, при этом не превысив сумму 21. Туз может считаться как 1 или как 11, а «картинки» (валеты, дамы, короли) имеют значение 10.

Чтобы начать руку, нужно сделать ставку, а затем дилер раздает по две карты каждому игроку и себе. Одна из карт дилера открывается, другая остается лежать рубашкой вверх. Сочетание картинки с тузом называется «блэкджек» и приводит к мгновенной победе обладателя. В противном случае, игрок может либо взять еще одну карту (это называется «хит»), либо остаться при своем («стэнд»). Если сумма карт игрока превышает 21, он проигрывает. После того, как игроки принимают решение, дилер раскрывает свою вторую карту и тоже решает, брать дополнительную карту или нет. Если его сумма меньше 17, он должен взять еще одну или несколько карт, пока не наберет 17. Если сумма дилера превышает 21, выигрывают все оставшиеся игроки.

Практика подсчета карт широко распространена в блэкджеке и состоит в том, что игрок мысленно отслеживает сыгравшие карты и пытается, таким образом, получить небольшое преимущество над дилером, повышая ставку при хорошем положении (например, когда в оставшихся колодах много картинок) и понижая при плохом. В простейшей форме подсчета каждой карте приписывается положительное или отрицательное значение: карты малого достоинства, например, 2 или 3, имеют положительные значения, тогда как десятки – отрицательные. Игрок мысленно подсчитывает значения по мере того, как сдается каждая карта и регулярно вносит поправки в общий подсчет, принимая во внимание примерное количество еще не сыгравших карт.

Вести подсчет карт нелегко, и даже опытные игроки, которые этим занимаются, могут улучшить свои шансы лишь примерно на 1%. Тех, кто подозревается в подсчете, часто выгоняют из казино. За нашим столом использовался шуз** из восьми колод, то есть, в игре было 416 карт – достаточное количество, чтобы минимизировать любое возможное преимущество от подсчета.

Казино – шумные места со множеством отвлекающих факторов, и сложнее всего для меня было как следует сконцентрироваться. Сидя на стуле напротив дилера, я сосредотачивался на колодах карт, внимательно глядя, как перед началом игры их одну за другой вскрывают, тасуют и складывают в шуз. Камеры привлекли зевак, и вокруг меня, пока я играл, быстро собралась толпа.

На игру был отведен ограниченный период времени. Казино специально зарезервировало целый стол, за которым я был единственным игроком – против меня был только дилер. Чтобы прочувствовать игру, я начал с простых приемов, исходя из карт, открытых в руке: я делал «стэнд», если мне давали десятку или восьмерку, и «хит», если давали тройку или девятку (если при этом у дилера была четверка, пятерка или шестерка, я снова выбирал «стэнд») – этот метод известен как базовая стратегия.

Но даже когда игрок оптимально использует базовую стратегию, дилер все равно имеет статистическое преимущество. Через некоторое время мой запас фишек заметно истощился. Однако, мое ощущение игры сильно улучшилось по сравнению с началом, я стал принимать решения быстрее и чувствовать себя комфортнее. Я принял спонтанное решение играть инстинктивно, полагаясь на поток чисел в голове, похожий на холмистый пейзаж с подъемами и впадинами. Когда числовой пейзаж поднимался до пика, я ставил более активно.

Ситуация переменилась; я начал выигрывать все чаще и чаще. Я расслабился, и игра стала приносить мне гораздо больше удовольствия, чем раньше. В ключевой момент я получил две семерки, а дилер открыл у себя десятку. Согласно базовой стратегии, мне следовало брать еще карту. Вместо этого я доверился инстинкту и сделал «сплит» – то есть, разделил пару одинаковых карт, удвоив первоначальную ставку. Дилер вытащил третью карту, которой тоже оказалась семерка. Я спросил, могу ли я отделить и эту семерку. Дилер удивился – это был крайне необычный ход против дилерской десятки. Однако, он отделил карту, и теперь у меня было три руки с семерками, а моя ставка утроилась. Зрители в толпе переговаривались между собой. Кто-то громко заметил: «Кто же делит семерки против десятки?» Дилер стал раздавать новые карты в пару к каждой из семерок – первая пара дала 21. Вторая – снова 21. Наконец, третья семерка, и снова победная сумма – 21. Тройной выигрыш в одной руке против дилера. Я одним махом восполнил свои потери и обыграл казино.

И все же я был рад покинуть Лас-Вегас. Там было слишком жарко, слишком шумно, слишком много яркого света. Комфортно я себя чувствовал, только пока играл. Я все сильнее скучал по дому, и когда, вернувшись в гостиницу, позвонил Нилу из номера, то просто разрыдался, услышав его голос. Он сказал мне, что я большой молодец и должен держаться. Он гордился мной. Тогда я еще не знал, что самый важный и особенный эпизод всего путешествия был впереди.

=============
* Рука – набор имеющихся у игрока карт.
** Шуз – контейнер, в котором находятся перетасованные колоды карт.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 11, часть 2

Когда раздался писк будильника, я подскочил на кровати и зажал руками уши. Голова все еще болела, к тому же, я совершенно не привык просыпаться по будильнику. Одной рукой я нашарил нужную кнопку и восстановил тишину в комнате. За окном еще не рассвело. Я почистил зубы (в течение ровно двух минут) и принял душ. Мне не нравилось, что все было по-другому. Насадка душа была больше, вода лилась сильнее, а полотенца казались странными на ощупь. Я вытерся и поспешил одеться – по крайней мере, моя одежда оставалась такой же, как всегда. С сильным волнением и нерешительностью, я вышел из номера и спустился по лестнице в зал для завтрака. Я подождал, пока появится Тоби, чтобы видеть рядом знакомое лицо, и только потом сел за еду. Я съел маффин и выпил чаю, а после того, как спустились и поели все остальные, мы погрузились в машину и поехали к большому комплексу многоэтажных зданий со сверкающими окнами. Нам предстояла встреча со знаменитым неврологом, профессором Рамачандраном, и его командой в калифорнийском Центре изучения мозга.

Когда мы прибыли, ученые вышли нас поприветствовать, а затем проводили нас в кабинет профессора. Коридоры, по которым мы шли, сияли от солнечного света, лившегося из окон, сплошь занимавших одну из стен. Сам же кабинет оказался большим и более темным. Стены были заставлены плотными рядами книг, на массивном столе лежали бумаги и пластмассовые макеты мозга. Мне предложили сесть на стул напротив профессора и одного из членов его команды.

Профессор заговорил густым и звучным голосом. На самом деле, в нем все казалось каким-то большим – круглые, слегка навыкате, глаза, густые вьющиеся черные волосы и такие же черные усы. Я помню, какими крупными показались мне его руки, когда он протянул их ко мне. Однако, его очевидный энтузиазм неким образом меня успокаивал. Я, конечно, нервничал, но при этом ощущал воодушевление.

Сначала меня попросили мысленно решить несколько арифметических примеров. Я называл ответы вслух, а помощник профессора проверял их на калькуляторе. Голова у меня продолжала болеть после перелета, но, к счастью, я справился с их задачами. Затем мне стали зачитывать список чисел, а я должен был сказать, является ли каждое из них простым или нет. Я ни разу не ошибся. Я рассказал, как мысленно вижу числа и как они обладают разным цветом, формой и фактурой. Профессор выглядел заинтересованным – похоже, это произвело на него впечатление.

Когда подошло время обеда, помощник профессора, молодой человек по имени Шай с угольно-черными волосами и такими же большими глазами, как у профессора, проводил меня в столовую на территории центра. Шай был в восторге от моих описаний того, как я мысленно визуализировал числа и ответы на различные вычисления. Потом меня пригласили в еще один кабинет, где я познакомился с другим членом команды профессора Рамачандрана по имени Эд. Шай и Эд хотели подробнее узнать о конкретных визуальных образах, связанных у меня с разными числами. Мне было сложно подобрать слова, поэтому я взял фломастер и начал рисовать образы чисел, о которых они спрашивали, на белой доске. Ученые были потрясены. Они не ожидали, что мои образы окажутся настолько сложными, и что я смогу их так детально изобразить.

К удивлению всех, ученые попросили режиссера дать им еще время, чтобы изучить некоторые мои способности и мое визуальное представление чисел. Режиссер позвонил продюсеру в Лондон, и тот согласился.

На следующий день меня попросили повторить свои описания и рисунки различных чисел, но уже при включенных камерах. Я подошел к белой доске и заполнил ее схемами и рисунками того, как я вижу числа и совершаю мысленные вычисления с помощью синестетических образов. Меня даже попросили вылепить некоторые числа из пластилина.

Затем меня посадили перед экраном компьютера, заполненным знаками числа «пи», а к пальцам подсоединили гальванический датчик реакции кожи. Не сообщая мне заранее, ученые подменили шестерки девятками в случайных местах последовательности. Им было интересно, вызовут ли эти изменения какой-то отклик в показаниях датчика. Когда я смотрел на числа на экране, мне становилось неприятно, и я начинал морщиться, потому что элементы моих числовых пейзажей распадались, словно их кто-то ломал. Гальванический датчик показал заметные колебания, означавшие, что у меня действительно возникает физиологическая реакция на подмену цифр. Ученые, особенно Шай, были поражены.

Иногда меня спрашивают, нравится ли мне быть подопытным кроликом для исследователей. Я ничего не имею против экспериментов, потому что знаю, что так помогаю ученым лучше понять человеческий мозг, а это для всеобщего блага. Кроме того, я рад узнать больше о самом себе и о том, как устроен мой ум.

Дополнительное время, отведенное на общение с учеными, быстро подошло к концу, а график теперь стал еще более плотным. Перед расставанием Шай спросил, не мог бы я съездить с ним на скалы неподалеку, чтобы посмотреть на море и на планеры, парящие в небе. Ему хотелось пообщаться со мной подальше от съемочной группы и камер. Мы прогулялись по скалам, а он в это время задавал мне вопросы об эмоциях, которые я испытываю к различным числам, и делал пометки в специально захваченном для этого блокноте. Казалось, каждый мой ответ восхищает его все сильнее. «Знаете, для ученых вы просто находка века», – объявил он, но я не нашел, что ответить. Шай мне понравился, и я пообещал поддерживать связь – мы до сих пор переписываемся по электронной почте.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 11, часть 1

Глава 11
Встреча с Кимом Пиком

Когда я успешно побил рекорд по запоминанию знаков числа «пи», на меня хлынул поток газетных статей и интервью на радио. Среди всего прочего, пришло предложение от крупного британского телеканала снять часовую документальную программу с моим участием. На авторов программы произвело впечатление мое выступление в Оксфорде и особенно моя способность хорошо справляться с вниманием публики и последующим интересом СМИ. Съемки должны были проходить в Британии и в США. В конце года авторы планировали поехать в Америку, чтобы снимать Кима Пика – саванта, который стал реальным прототипом героя фильма «Человек дождя». По их мнению, то, что я сам являюсь савантом и при этом могу свободно рассуждать о своих способностях, делает меня подходящим героем программы. Кроме личной встречи с Кимом Пиком, это дало бы мне возможность встретиться с несколькими ведущими мировыми специалистами по синдрому саванта как в США, так и в Британии. По всей видимости, это был один из тех шансов, что выпадают раз в жизни.

Я согласился принять участие, хоть и очень волновался. Я не был за границей уже пять лет, и за это время едва ли покидал пределы родного города. Перспектива провести несколько недель вдали от дома, при этом участвуя в съемках и переезжая с места на место, меня пугала. Меня беспокоило, смогу ли я справиться с насыщенной программой поездки, не имея возможности следовать своим ритуалам и привычному распорядку. Я никогда не бывал в Америке (хотя мог назвать по памяти годы правления, средние имена и партийную принадлежность всех президентов, начиная с Маккинли) и не знал, как отнесусь к ней: что, если она окажется для меня слишком большой, слишком яркой, слишком шумной? Что, если у меня случится срыв или приступ паники в этой огромной стране, отделенной целым океаном от моего дома?

Мысль о том, что я все время буду в пути, каждый день переезжая из одного места в другое, больше всего тревожила и мою семью, и Нила, и меня. Близкие меня поддерживали, но настоятельно советовали все обсудить с создателями фильма. Съемочная команда заверила, что меня не будут оставлять одного в общественных местах (где я могу заблудиться), и что съемки не будут навязчивыми, а просто будут фиксировать происходящее.

Планы у команды были амбициозными, а график насыщенным: за две недели нам предстояло проделать путь от одного побережья США до другого, совершая остановки в самых разных городах – например, в Сан-Диего, штат Калифорния, и Солт-Лейк-Сити, штат Юта. Создатели очень быстро придумали рабочее название программы – “Brainman”, обыграв название фильма с Дастином Хоффманом. Поначалу мне оно не понравилось, но со временем я к нему привык.

Лично со съемочной командой я впервые встретился за неделю до путешествия, в июле 2004 года. Они были очень приветливы, и это помогло мне расслабиться. Оператор, Тоби, оказался моим ровесником. Все были взволнованы – для команды это был первый фильм такого рода, и никто не знали, чего ожидать. Я тоже был взволнован, отчасти под их влиянием: в плане эмоций я часто ориентируюсь на поведение окружающих. Кроме того, я был счастлив оттого, что начиналось новое приключение.

Вещи я упаковал вечером накануне полета: одна куртка, две пары ботинок, четыре свитера, шесть пар шорт и брюк, восемь футболок, одиннадцать пар носков и нижнего белья, свежий тюбик зубной пасты, электрическая зубная щетка, дезинфицирующее средство, шампунь, эфирные масла и гель для душа. Нил купил мне мобильный телефон, чтобы мы оставались на связи, пока я в отъезде. Работа не позволяла ему поехать со мной. Телефон я держал в правом кармане, а паспорт, билет и бумажник – в левом.

Нил отвез меня в аэропорт. Перед тем, как я направился к терминалу, он вдруг меня обнял. Мы впервые разлучались за три с половиной года, но даже при этом я не сознавал, что мне стоит проявить какие-то эмоции, и объятие ошеломило меня. В здании терминала было множество людей с чемоданами и сумками. Они обходили меня со всех сторон, и я начал нервничать. Чтобы успокоиться, я принялся считать людей, стоящих в очередях. Съемочная команда была уже на месте. Мы прошли в зал ожидания и вскоре сели на самолет.

Стоял обычный теплый и солнечный летний день, и, сидя в кресле самолета, я смотрел, как мы поднимаемся все выше, а голубое небо исчезает под облаками. Пилот объявил, что полет до международного аэропорта Лос-Анджелеса займет 11 часов. Когда мне говорят о каком-то отрезке времени, я представляю его в голове как полоску теста, лежащую на столе длиной в час. Например, я могу понять, сколько займет тридцатиминутная прогулка, представив полоску теста, раскатанную до середины моего мысленного стола. Но одиннадцать часов были слишком длинным отрезком времени, чтобы я мог его представить. Это заставляло меня сильно нервничать. Я крепко зажмурил глаза, потом медленно открыл их и стал смотреть вниз, на свои ноги, пока не успокоился.

Я предпочитаю мысленно подготовиться к каким-либо предстоящим событиям и отрепетировать различные варианты, потому что не люблю, когда что-то происходит внезапно и неожиданно. Я знал, что в какой-то момент полета ко мне подойдет стюардесса и задаст какой-нибудь вопрос (например, что я буду есть), поэтому я представил себе этот разговор: стюардесса подходит и говорит со мной, а я спокойно и уверенно ей отвечаю.

Я непрерывно ощупывал свои карманы, в сотый раз проверяя, что телефон лежит в правом кармане, а паспорт и бумажник – в левом. Когда послышалось дребезжание тележки, приближающейся к моему креслу, я почувствовал, как растет мое напряжение. Я внимательно слушал разговоры стюардесс с другими пассажирами и поэтому уже знал, что она мне скажет. Я заранее решил, что выберу на обед: куриное рагу с клецками. Когда стюардесса подошла ко мне, все прошло гладко, и выбор оказался вполне удачным.

Тем не менее, я по-прежнему слишком нервничал, чтобы спать в полете. Вместо этого я слушал музыку в пластмассовых наушниках, предлагаемых в самолете, и читал журнал, хранившийся за спинкой сиденья. Когда мы наконец зашли на посадку, меня охватило чувство свершения: я это сделал. У меня болела голова, руки и ноги затекли, но я добрался до Америки.

На улице было теплее и солнечнее, чем в Лондоне. Я подождал, пока режиссер вызовет машину. Когда она пришла, команда стала погружать в нее багаж и многочисленные коробки со съемочным и записывающим оборудованием. Это напоминало игру в тетрис. После нескольких попыток им наконец удалось все уложить. Водитель доставил нас в Сан-Диего, к гостинице на берегу моря. Я совершенно выбился из сил, но меня предупредили, что завтрашний день начнется рано. В номере гостиницы я тщательно почистил зубы, ополоснул лицо пять раз, как делаю всегда, и поставил будильник на 4:30 утра, после чего лег в кровать и мгновенно заснул глубоким сном.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 10, часть 3

В субботу, 13 марта, за день до выступления, Нил отвез нас в Оксфорд. Хотя все цифры я выучил еще за несколько недель до этого, я по-прежнему очень нервничал из-за того, что буду рассказывать их перед публикой. На ночь мы остановились в маленьком отеле рядом с музеем, и я постарался как следует выспаться, что было непросто, поскольку меня продолжали одолевать мысли, как пройдет завтрашний день. Наконец, я заснул и мне снилось, что я гуляю по своим числовым пейзажам – по крайней мере, там я ощущал себя спокойно и уверенно.

Мы оба проснулись рано. Нервничал не только я – Нил был в таком напряжении, что его мучили колики в желудке. Мы вместе позавтракали, а потом поехали в музей, следуя длинным и узким мощеным улицам. В Оксфорде я оказался впервые и был рад увидеть этот город, знаменитый своим университетом (старейшим в англоязычном мире). Благодаря архитектуре университетских зданий Оксфорд также называют «городом дремлющих шпилей».

Музей истории науки на Броад-стрит находится в старейшем в мире здании, изначально построенном как музей. Его возвели в 1683 году, и это был первый в мире музей, открытый для публики. Сейчас в его коллекции около 15 000 экспонатов, от античности до начала ХХ века. Среди них много старинных инструментов и приборов, которыми пользовались математики, астрономы и мореплаватели.

Когда мы въехали на музейную парковку, оказалось, что сотрудники музея, журналисты, операторы и организаторы благотворительного мероприятия собрались на улице и ждут нас. Когда я вышел из машины, Саймон Эклесс, отвечавший за сбор средств, подошел ко мне, энергично потряс мою руку и спросил, как я себя чувствую. Я сказал, что прекрасно. Меня представили всем остальным, а потом попросили присесть на ступени здания, чтобы сделать несколько фотографий. Ступени были сырыми и холодными, и я очень старался не ерзать.

Зал, где должно было состояться мое выступление, оказался длинным и пыльным. От края до края его заполняли стеклянные витрины с различными экспонатами. Возле одной из стен для меня был приготовлен маленький столик со стулом. Оттуда я прекрасно мог видеть доску Эйнштейна, висевшую на противоположной стене. Немного в стороне от моего стола был еще один стол подлиннее, на котором лежала стопка листов с цифрами и стояли электронные часы. За столом сидели члены кафедры математических наук из ближайшего университета Оксфорд Брукс, которые вызвались быть проверяющими. Их задача состояла в том, чтобы следить за выступлением и сверять произносимые мною цифры с напечатанными на листах. В начале выступления следовало включить часы, чтобы публика могла следить за ходом времени. Событие рекламировалось в местной прессе, и снаружи здания висели афиши, приглашавшие зайти в музей. Работники благотворительного фонта держали наготове информационные буклеты и коробки для пожертвований.

Нил по-прежнему был так напряжен, что казался больным, но был решительно настроен оставаться в зале и поддерживать меня. Его присутствие действительно мне помогало. Попозировав еще для фотографий, я сел на стул и выложил на столик те немногие вещи, что взял с собой – бутылки с водой на случай, если у меня пересохнет в горле, а также шоколадку и бананы, чтобы подзарядиться энергией во время выступления. Когда я был готов к началу, Саймон попросил тишины и запустил часы. Было пять минут двенадцатого.

Итак, я начал произносить уже хорошо знакомые первые знаки числа «пи». Пейзажи в моей голове вырастали и сменялись один другим. Проверяющие вычеркивали цифру за цифрой. В зале стояла почти полная тишина, не считая редких приглушенных покашливаний или шороха шагов, когда кто-то переходил из одного конца зала в другой. Эти звуки не тревожили меня, потому что я чувствовал, как меня поглощает зрительный поток меняющихся цветов, форм и образов моих числовых пейзажей. Я произносил цифры почти нараспев, равномерно дыша, и вдруг осознал, что совершенно спокоен, совсем как во сне накануне ночью. На то, чтобы прочесть первую тысячу знаков, ушло чуть больше десяти минут. Я открыл бутылку с водой и сделал несколько глотков, а затем продолжил.

Постепенно зал наполнялся людьми, которые вставали в нескольких метрах от меня и молча наблюдали, как я читаю. Хотя я больше всего волновался о том, чтобы рассказывать число «пи» перед таким количеством зрителей, в итоге я почти не замечал их, поскольку все мои мысли были поглощены ритмичным и непрерывным потоком цифр. Помню только одну серьезную помеху – у кого-то зазвонил мобильный телефон. Я перестал читать и подождал, пока звук смолкнет, чтобы продолжить.

По правилам мероприятия, я не мог с кем-либо разговаривать или как-то еще взаимодействовать во время выступления. Были разрешены короткие перерывы, во время которых я съедал кусочек шоколадки или банана. Чтобы поддерживать концентрацию во время передышек, я ходил из стороны в сторону позади своего стула, глядя в пол и избегая взглядов зрителей. Постоянно сидеть на месте, что-то рассказывая, оказалось сложнее, чем я ожидал, поскольку обычно я много кручусь и ерзаю. Пересказывая цифры, я запрокидывал голову, обхватывал ее руками или слегка покачивался с закрытыми глазами.

В четверть второго, когда прошло чуть больше двух часов с начала выступления, я достиг отметки в 10 000. С течением времени усталость нарастала все больше, и я чувствовал, как числовые картины в мозгу расплываются. До выступления я не рассказывал всю последовательность без перерыва и теперь надеялся, что мне хватит сил закончить.

Был лишь один момент, когда мне показалось, что я не могу продолжать. Это случилось после того, как я уже прочел 16 000 знаков. На несколько секунд в мозгу возникла абсолютная пустота: ни фигур, ни цветов, ничего. Со мной никогда не случалось подобного, я словно смотрел в черную дыру. Я крепко зажмурился и сделал несколько глубоких вдохов. Потом в голове возникло какое-то покалывание, и цвета вновь появились из темноты. Я продолжил чтение.

К вечеру я наконец-то приблизился к концу своего числового путешествия. Прошло уже пять часов, я выбился из сил, но был рад, что конец уже виден. Я словно мысленно пробежал марафон. Ровно в четверть пятого, дрожащим от облегчения голосом, я произнес последние цифры – 67657486953587 – и дал знак, что я закончил. Я безошибочно произнес наизусть 22 514 знака числа «пи» за 5 часов 9 минут, установив новый британский и европейский рекорд. Зрители громко зааплодировали, а Саймон подбежал ко мне и внезапно обнял. Я поблагодарил проверяющих за то, что следили за моим выступлением от начала до конца, а затем меня попросили выйти из зала, чтобы сделать еще несколько снимков. Там же я выпил свой первый в жизни бокал шампанского.

Реакция СМИ на это мероприятие оказалась феноменальной – такого не ожидали ни представители фонда, ни я сам. В последующие недели я регулярно давал интервью различным газетам и радиостанциям, включая BBC, и даже станциям в Канаде и Австралии.

Один из самых частых вопросов, которые мне задавали в этих интервью, был такой: «Зачем запоминать число “пи” до такого количества знаков?» Тогда я ответил то же, что отвечу сейчас: число «пи» для меня невероятно красиво и совершенно уникально. Число «пи» само по себе достойно того, чтобы им восхищаться – как достойна этого «Мона Лиза» или симфония Моцарта.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

На днях встретилось в избранном интересное видео на тему того, как мышление проявляется в языке - и оно мне напомнило, что я давно собиралась написать еще кое-что о японском.

В японском языке нельзя напрямую говорить о желаниях, намерениях или чувствах другого человека. Не в смысле "не принято", а в смысле "неправильно с точки зрения языка".

В русском языке фразы "мне грустно" и "ему грустно" равнозначны с точки зрения и лексики, и грамматики. В английском тоже - "I am sad" и "he is sad". В других известных мне европейских - так же.

По-японски можно сказать watashi wa kanashii desu - "мне грустно".
watashi = я
wa = частица, показатель темы
kanashii = грустный
desu = глагол-связка.

Это очень простое предложение. Однако, в нем нельзя взять и заменить "я" на "он", чтобы получить фразу "ему грустно".

Можно сказать "он выглядит грустным": kare wa kanashisou desu.
Или "я думаю, ему грустно": kare wa kanashii to omoimasu.
Или "он говорит, что ему грустно": kare wa kanashii to itteimasu.

То же самое относится к словам наподобие "хотеть", "решать", "испытывать боль" и другим внутренним ощущениям. Нельзя, с точки зрения японского языка, просто так утверждать что-то за другого человека. Можно либо ссылаться на его слова, либо строить предположения.

В зависимости от того, идет речь о себе или о другом человеке, могут использоваться разные грамматические конструкции: hoshii - "я хочу", hoshigaru - "(как я понимаю) он хочет". Или же вообще разные слова: ureshii - "(я) рад", yorokobu - "(он) рад".

@темы: японский язык

---

"Born on a Blue Day", Глава 10, часть 2

Когда я смотрю на последовательность чисел, мой разум наполняется цветами, фактурами и формами, которые произвольно переплетаются, образуя красочный пейзаж. Для меня они всегда чрезвычайно красивы – в детстве я мог часами исследовать свои мысленные числовые пейзажи. Чтобы вспомнить какое-либо число, я просто перебираю разные образы в голове и «считываю» с них цифры.

Для очень длинных чисел, таких, как «пи», я разбиваю цепочку цифр на небольшие сегменты. Размер каждого сегмента варьируется в зависимости от того, что это за цифры. Например, если одна цифра для меня яркая, а другая темная, то я представляю их по отдельности, а если одно гладкое число следует за другим гладким, я запоминаю их вместе. По мере того, как последовательность цифр растет, мои числовые пейзажи становятся более все сложными и многослойными, пока – как в случае с «пи» – не превращаются в целую страну, состоящую из чисел.

Вот так я «вижу» первые двадцать знаков числа «пи»:



Число поднимается вверх, потом резко темнеет, в середине образует несколько неровностей, а затем круто спускается вниз.

А вот первые сто знаков числа «пи», как я их себе представляю:



От сегмента к сегменту пейзаж меняется, появляются новые формы, цвета и фактуры. Этот процесс продолжается непрерывно, в течение всей последовательности цифр, что хранится у меня в голове.

Самый знаменитый фрагмент числа «пи» – это «точка Фейнмана», которая занимает позиции с 762-й по 767-ю и выглядит как …999999… Она названа в честь физика Ричарда Фейнмана, который сказал однажды, что хотел бы запомнить знаки «пи» до этой точки, чтобы, перечисляя их, можно было сказать в конце: «девять, девять, девять, девять, девять, девять и так далее». Для меня точка Фейнмана очень красива: я вижу ее как плотное кольцо темно-синего цвета.

Есть и не менее красивый фрагмент, занимающий места с 19 437 по 19 453: …99992128599999399… В нем девятка сначала повторяется четыре раза, потом, после небольшого промежутка пять раз, а потом еще дважды – итого, одиннадцать раз на отрезке из 17 знаков. Это моя любимая часть числа «пи» среди всех 22 500 с лишним знаков, что я запомнил.

Учить число «пи» я начал в декабре 2003 года. У меня было три месяца на то, чтобы запомнить свыше 22 500 цифр и таким образом побить рекорд. Первая проблема, которая передо мной возникла – где найти столько знаков числа «пи». В большинстве книг указывалось лишь несколько десятков или сотен. Ответ нашелся в интернете, хотя и это потребовало долгих поисков, поскольку на сайтах, в основном, перечислялась лишь первая тысяча знаков или, максимум, несколько тысяч. Наконец, Нил нашел сайт токийского суперкомпьютера, где хранились файлы с миллионами знаков «пи». Это и стало нашим исходным материалом.

Нил распечатал цифры на листах А4, по 1000 знаков на странице, чтобы мне было удобно изучать по странице за раз. Цифры были поделены на «фразы» по 100 знаков в каждой, чтобы они легко воспринимались – это минимизировало риск, что я их неправильно прочту и запомню.

Страницы я изучал не каждый день. Бывали дни, когда я слишком уставал или слишком нервничал, чтобы сидеть на месте и что-то учить. В другие дни я поглощал по несколько сотен цифр за один подход. Нил замечал, что когда я учил цифры, я становился нервным и напряженным – раскачивался взад-вперед на стуле или постоянно теребил пальцами губы. В такие моменты со мной было почти невозможно разговаривать или пытаться привлечь мое внимание; я словно находился в другом мире.

Такие сеансы запоминания часто были короткими (около часа или меньше), потому что моя способность концентрировать внимание сильно колеблется. Я выбирал самую тихую комнату в доме и там учил цифры, потому что даже малейший звук может помешать мне сосредоточиться. Иногда я затыкал пальцами уши, чтобы ничего не слышать. Часто я ходил кругами по комнате, опустив голову и лишь немного приоткрыв глаза, чтобы никуда не врезаться. В другие разы я садился на стул, плотно зажмуривался и представлял свои числовые пейзажи с их многочисленными деталями разных форм, цветов и фактур.

Поскольку на публике мне предстояло перечислять цифры устно, а не письменно, было важно потренироваться рассказывать их перед кем-то. Раз в неделю Нил брал один или несколько листов и проверял меня, а я стоял или расхаживал взад-вперед и произносил длинную цепочку наизусть. Заниматься этим было странно, и поначалу мне было сложно произносить цифры вслух, поскольку для меня они сугубо визуальны. Во время первой репетиции перед Нилом я запинался и допустил несколько ошибок. Меня это очень раздражало, и я не знал, как справлюсь, когда мне придется рассказывать всю последовательность перед целым залом. Как всегда, Нил был терпелив и поддерживал меня – он знал, почему мне трудно, и убеждал меня, что нужно расслабиться и продолжать попытки.

По мере тренировок мне действительно стало легче перечислять цифры, и моя уверенность постепенно окрепла. Когда количество цифр возросло настолько, что рассказывать их за один раз стало невозможно, мы с Нилом решили, что я буду зачитывать ему разные фрагменты числа каждую неделю. В остальное время я вслух рассказывал число «пи» самому себе, сидя или расхаживая по дому и повторяя цифры до тех пор, пока не произносил всю цепочку ровно и безошибочно.

Чтобы поддержать сбор средств, благотворительный фонд открыл страницу в интернете, где принимались пожертвования и сообщения от людей со всего мира. Например, одно из пожертвований пришло от школы в Варшаве. Фонд также разослал информацию для СМИ, а мы с Нилом стали принимать пожертвования от друзей и близких. Сосед, который узнал о мероприятии, рассказал мне об эпилепсии своей дочери и выразил восхищение тем, что я делаю. Такие слова поддержки, а также открытки и электронные послания с пожеланиями удачи меня чрезвычайно вдохновляли.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 10, часть 1

Глава 10
Число «пи»

Впервые о числе «пи» я узнал в школе, на уроке математики. «Пи», то есть, отношение длины окружности к ее диаметру, – одно из самых известных чисел в науке. Оно носит имя шестнадцатой буквы греческого алфавита (π – так его обозначал в своих работах математик Леонард Эйлер. Я был мгновенно очарован этим числом и стал запоминать все его знаки, что мог найти в библиотечных книгах – тогда мне удалось выучить несколько сотен.

В конце 2003 года мне позвонил отец и в разговоре упомянул, что прошло уже двадцать лет, как у меня нет приступов эпилепсии. Он сказал, что мне стоит гордиться тем, чего я достиг за это время. Я задумался над его словами и понял, что хочу что-то сделать, чтобы показать людям, что детская эпилепсия не помешала мне развиваться. В конце той же недели я связался с благотворительным фондом Национального общества эпилепсии (НОЭ), крупнейшей британской организации, связанной с эпилепсией. Чтобы собрать средства для НОЭ, я решил выучить как можно больше знаков числа «пи» и рассказать их наизусть перед публикой через три месяца, 14 марта. В этот день отмечается Международный день числа «пи» (в американском формате 14 марта записывается как 3/14), кроме того, это день рождения Эйнштейна. В фонде с восторгом приняли мою идею и предложили побить европейский рекорд. Это означало, что мне нужно выучить 22 500 знаков. Руководитель сбора средств Саймон Эклесс занялся подготовкой места моего выступления – для этого был выбран музей Эшмола в Оксфорде, где среди прочих экспонатов находится одна из досок, на которой писал Эйнштейн.

«Пи» – иррациональное число. Это значит, что его нельзя записать простой дробью двух целых чисел. Оно бесконечно: знаки после запятой продолжаются без остановки, поэтому никто не смог бы записать число «пи» полностью, даже если бы у него был лист бумаги размером со вселенную. По этой причине, в расчетах всегда используется приближенное значение «пи», например, 22 / 7 или 355 / 113. Это число проявляет себя в самых разных областях математики, не только в том, что касается сфер и окружностей. Например, с числом «пи» связано распределение простых чисел* или задача о вероятности того, что иголка, брошенная на две параллельные линии, пересечет одну из них. Числу «пи» также равняется среднее соотношение фактической длины русла реки и прямого расстояния от ее истока до устья.

Самые ранние значения «пи», скорее всего, были найдены путем измерений. Известно, что древние египтяне использовали в качестве «пи» значение 4 ∙ (8/9)2 = 3.16, а вавилоняне 3 + 1/8 = 3.125. Греческий математик Архимед Сиракузский примерно в 250 году до нашей эры впервые рассчитал «пи» теоретически. Чтобы определить верхний и нижний пределы «пи», он вычислил периметр шестиугольника, вписанного в окружность (что меньше длины этой окружности), и периметр шестиугольника, описанного вокруг окружности (что больше длины окружности).



Постепенно удваивая количество сторон и доведя их в итоге до 96, Архимед все больше приближал значения обоих периметров к длине окружности. Он рассчитал, что «пи» должно быть меньше 3 1/7, но больше 3 10/71. В десятичной записи это выглядит как 3.1408 и 3.1429 (с округлением до четырех знаков после запятой), что очень близко к реальному значению: 3.1416.

В средние века немецкий математик Людольф ван Цейлен долгие годы вычислял значение «пи», используя, по сути, те же методы, что и Архимед за 1800 лет до него. В 1596 году он привел значение «пи» до 20 знаков после запятой в своей книге “Van den Circkel” («Об окружности»), а позже расширил его до 35 знаков. После его смерти эти цифры были выгравированы на его надгробии.

Позже многие ученые, включая Исаака Ньютона и Джеймса Грегори, разрабатывали новые арифметические формулы, чтобы уточнить значение «пи». В 1873 году англичанин Уильям Шенкс опубликовал собственные вычисления «пи» до 707-го десятичного знака. На это у него ушло более пятнадцати лет, то есть, в среднем, примерно по неделе на один знаки. К сожалению, когда в 1940-х годах его расчеты были проверены с помощью механических калькуляторов, обнаружилось, что он допустил ошибку в 528-й позиции и все его последующие вычисления неверны.

С появлением современных компьютеров стало возможным рассчитать «пи» до гораздо более точных значений, чем раньше. Первое машинное вычисление «пи» было выполнено в 1949 году на компьютере ENIAC – огромной машине, которая весила 30 тонн и была размером с небольшой дом. Тогда «пи» было вычислено до 2037-го знака, и на это ушло семьдесят часов. Впоследствии быстрое развитие компьютерных технологий позволило еще больше увеличить количество знаков. В 2002 году японский ученый Ясумаса Канада и его коллеги из Центра информационных технологий при Токийском университете рассчитали свыше триллиона десятичных знаков «пи».

Все эти годы многие любители числа «пи» пытались запомнить хотя бы часть его бесконечной последовательности. Самый распространенный способ – использовать предложения и даже целые стихи, составленные из тщательно подобранных слов, в которых количество букв равняется соответствующему знаку «пи». Вероятно, самый известный пример в английском языке – это фраза, которую приписывают британскому математику сэру Джеймсу Джинсу: «How I want a drink, alcoholic of course, after the heavy lectures involving quantum mechanics!»** В слове “how” три буквы, в “I” – одна, а в слове “want” – четыре. Вся же фраза целиком соответствует 3.14159265358979, что представляет собой число «пи» до 14 десятичного знака.

Еще одно стихотворение (впервые опубликованное в 1905 году) передает 30 десятичных знаков «пи»:
Sir, I send a rhyme excelling
In sacred truth and rigid spelling
Numerical sprites elucidate
For me the lexicon’s dull weight
If Nature gain
Not you complain,
Tho’ Dr Johnson fulminate.

==============
* Здесь Таммет немного ошибся. Функция распределения простых чисел хоть и называется «π-функцией», но к числу π отношения не имеет.

** Буквально: «Как хочется выпить, конечно, чего-нибудь алкогольного, после сложных лекций по квантовой механике!»
Пример подобного мнемонического правила на русском языке:
«Это я знаю и помню прекрасно:
Пи многие знаки мне лишни, напрасны.
Доверимся знаньям громадным
Тех, пи кто сосчитал цифр армаду».

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 9, часть 3

Как оказалось, я и сам представляю интерес для лингвистов – в частности, их заинтересовало, распространяются ли мои способности на другие формы языка, например, язык жестов. В 2005 году я принял участие в эксперименте доктора Гэри Морган с кафедры лингвистики и коммуникации Лондонского городского университета. Доктор Морган занимается исследованием британского жестового языка (БЖЯ), которым пользуются около 70 000 глухих и слабослышащих людей в Великобритании. БЖЯ владеют и многие тысячи людей без потери слуха. Это визуальный язык, в котором задействованы не только руки, но также тело, лицо и голова. Целью эксперимента было проверить, могу ли я запоминать слова, показанные жестами, так же легко и быстро, как написанные или произнесенные. Напротив меня сидел человек и один за другим воспроизводил 68 различных жестовых слов. После каждого мне показывали лист с четырьмя картинками и просили выбрать, какая из них лучше всего соответствует знаку, который мне только что показали. Жестовые слова варьировались от довольно простых, например, «шляпа», до более сложных понятий, таких, как «ресторан» или «сельское хозяйство». Я смог верно определить две трети знаков, из чего был сделан вывод, что у меня имеется «высокая способность к пониманию жестов». Теперь исследователи планируют обучить меня британскому жестовому языку с помощью индивидуальных занятий с преподавателем, чтобы сравнить мое усвоение жестового языка с другими языками, которые я знаю.

Еще один язык, сильно отличающийся от других, – это эсперанто. Впервые слово «эсперанто» я прочел много лет назад в одной библиотечной книге, но лишь когда у меня появился компьютер, я смог узнать больше об этом языке. Сильнее всего меня привлекло то, что его лексика представляет собой сплав различных языков, в основном, европейских, а грамматика очень логична и не имеет исключений. Я очень быстро esperantiĝis («стал говорящим на эсперанто») благодаря чтению различных текстов на этом языке в сети и переписке с другими эсперантистами по всему миру.

Язык эсперанто (само это слово означает «надеющийся») создал Людвик Лазарь Заменгоф, окулист родом из города Белосток на территории нынешней Польши. Впервые Заменгоф опубликовал свой язык в 1887 году, а в 1905-м во Франции состоялся первый всемирный съезд говорящих на эсперанто. Целью Заменгофа было создать универсальный и простой в изучении язык, который способствовал бы укреплению взаимопонимания между народами. Сегодня, по разным оценкам, эсперанто владеют от ста тысяч до миллиона людей по всему миру.

В грамматике эсперанто есть несколько интересных особенностей. Во-первых, каждая часть речи имеет собственное окончание: все существительные заканчиваются на -о, все прилагательные на -а, наречия на -е, инфинитивы глаголов на -i. Например, слово rapido означает «скорость», rapida – «быстрый», rapide – «быстро», rapidi – «спешить».

В отличие от большинства естественных языков, глаголы в эсперанто не изменяются по лицам и числам: mi estas – «я есть», vi estas – «ты есть», li estas – он есть, ŝi estas – «она есть», ni estas – «мы есть», ili estas – «они есть». Глаголы прошедшего времени всегда заканчиваются на -is (mi estis – «я был»), а будущего времени – на -os (vi estos – «ты будешь»).

Многие слова формируются с использованием суффиксов. Например, -ejo означает «место»: lernejo – «школа», infanejo – «ясли», trinkejo – «бар». Еще один распространенный суффикс, -ilo, означается «инструмент» и встречается в таких словах, как hakilo – «топор», flugilo – «крыло» и serĉilo – «поисковая система».

Возможно, самая известная деталь грамматики эсперанто – это использование приставки mal- для придания слову противоположного смысла. Эта особенность очень часто используется в языке: bona – хороший, malbona – плохой, riĉa – богатый, malriĉa – бедный, granda – большой, malgranda – маленький, dekstra – правый, maldekstra – левый, fermi – закрывать, malfermi – открывать, amiko – друг, malamiko – враг.

Идиоматические обороты в эсперанто, в целом, не приветствуется, хотя некоторые примеры «сленга» существуют. Начинающего изучать язык могут назвать freŝbakito – от немецкого frischgebacken («свежеиспеченный»), тогда как стандартным словом будет komencanto («начинающий»). Пример эвфемизма в эсперанто – la necesejo (место нужды, место необходимости), то есть, «туалет».

Тони Эттвуд, клинический психолог и автор книги «Синдром Аспергера: Руководство для родителей и специалистов» отмечает, что у некоторых людей с СА имеется склонность к созданию собственных слов (иначе говоря, неологизмов). В пример он приводит девочку, которая называла лодыжку – «запястье ноги», а кубики льда – «водяные кости». Доктор Эттвуд называет эту способность «одним из замечательных и поистине творческих аспектов синдрома Аспергера». Когда родились мои сестры-близняшки, я придумал для них слово biplets, поскольку знал, что двухколесный велосипед называется bicycle, а трехколесный – tricycle, и при этом тройняшки называются triplets. Еще один из моих детских неологизмов – это слово pramble, что означало идти на долгую прогулку (ramble) с ребенком в коляске (pram), что мои родители делали очень часто.

В детстве я несколько лет размышлял над идеей создания собственного языка. Это помогало мне облегчить собственное одиночество и с головой окунуться в тот восторг, что дарили мне слова. Иногда, когда я испытывал особенно сильное чувство или видел что-то, что казалось мне очень красивым, новое слово для этого возникало в голове само собой, и я не знал, откуда эти слова берутся. При этом язык, на котором общались между собой мои сверстники, казался мне неприятным и слишком запутанным. Меня часто дразнили за то, что я говорю длинными, очень педантично сформулированными предложениями. Когда я пытался использовать собственные слова, чтобы выразить то, что я ощущал, меня чаще всего не понимали. Родители просили, чтобы я не говорил «всяких странностей».

Я продолжал мечтать о том, что однажды буду говорить на собственном языке, за который меня не будут дразнить или ругать, и который будет отражать часть меня самого. После окончания школы у меня нашлось время всерьез заняться этой идеей. Я записывал слова по мере того, как они приходили мне в голову, и экспериментировал с различными способами произношения и структурами предложений. Я назвал свой язык Mänti (читается «мянти») – от финского слова mänty, что значит «сосна». Сосны растут на большей части северного полушария Земли и чаще всего встречаются в Скандинавии и Прибалтике. Многие слова мянти я произвел от слов скандинавского или балтийского происхождения. Есть и еще одна причина, почему я выбрал такое название: сосны символизируют дружбу и общность, поскольку часто растут большими группами.

Я до сих пор продолжаю работу над мянти. В нем есть полноценная грамматика и больше тысячи слов. Мянти привлек интерес нескольких лингвистов: они полагают, что он может пролить больше света на мои способности к языкам.

Когда я работаю над своим языком, больше всего я люблю создавать новые слова и идеи. В мянти я пробую создавать слова, которые отражают взаимосвязь между разными понятиями, например, hamma («зуб») и hemme («муравей», то есть, кусачее насекомое), rât – «провод» и râtio – «радио». Некоторые слова имеют несколько близких значений. Слово puhu, например, может означать «ветер», «дыхание» или «дух».

В мянти много составных слов, например, puhekello («телефон», буквально «колокол для разговора»), ilmalāv («самолет», «воздушный корабль»), tontöö («музыка», «искусство звука») и rаtalö («парламент», «место обсуждений»).

Абстрактные понятия выражаются в мянти разными способами. Например, можно образовать составное слово: «медлить» или «опоздать» переводится как kellokült (буквально «задолжать время»). Еще один способ – использовать пары слов, как делается в финно-угорских языках, например, эстонском. Например, «молочные продукты» в мянти – это pîmat kermat («молоко-сливки»), а «обувь» – koet saapat («сапоги-ботинки»).

Хотя мянти сильно отличается от английского, в нем довольно много слов, которые легко узнаваемы для англоговорящих: nekka («шея»), kuppi («чашка»), purssi («кошелек»), nööt
(«ночь»), pêpi («ребенок»).

Мянти – это реальное воплощение моего внутреннего мира. Каждое слово в нем сияет своим цветом и формой, и каждое для меня – как произведение искусства. Когда я думаю или говорю на мянти, я словно рисую словами.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 9, часть 2

В последнее время ученые стали все чаще интересоваться проявлениями синестезии в языке, подобными тем, что испытываю я. Появляется все больше исследований, посвященных этому явлению и его природе. Профессор Вилаянур Рамачандран из Центра исследования мозга в Сан-Диего (Калифорния) занимается изучением синестезии уже более десяти лет и считает, что между нейрологической основой синестезии и творчеством поэтов и писателей существует связь. Согласно одному из исследований, синестезия у творческих людей встречается в семь раз чаще, чем у остального населения.

В частности, профессор Рамачандран указывает на способность писателей придумывать и использовать метафоры – обороты речи, в которых сопоставляются два, казалось бы, не связанных между собой понятия. Профессор сравнивает это с объединением таких, на первый взгляд, разных вещей, как цвет и слово или образ и число в синестезии.

Некоторые ученые полагают, что высокоуровневые понятия (включая язык и вычисления) закреплены за конкретными участками мозга, и синестезия может быть вызвана избытком связей между этими участками. Кроме того, именно такие перекрестные связи могут приводить к возникновению способности объединять между собой разрозненные понятия.

Уильям Шекспир, например, часто прибегал к метафорам, многие из которых синестетичны по своей сути и задействуют несколько органов чувств. В «Гамлете» персонаж по имени Франциско использует выражение “bitter cold”*, объединяя ощущение холода с привкусом горечи. В пьесе «Буря» Шекспир связывает конкретное с абстрактным. Его выражение “This music crept by me upon the waters” приписывает музыке способность физически двигаться – ползти, подкрадываться.** Это помогает читателю вообразить, как музыка – нечто, что обычно сложно представить визуально – крадется, как живое существо.

Однако, не только творческие люди создают такие связи – это делает каждый. Все мы полагаемся на синестезию в той или иной мере. В своей книге «Метафоры, которыми мы живем» лингвист Джордж Лакофф и философ Марк Джонсон утверждают, что метафоры –это не случайные конструкции, они следуют определенным закономерностям, которые, в свою очередь, структурируют наши мысли. В пример они приводят выражения, которые демонстрируют связь «радость – направление вверх, грусть – направление вниз»: «настроение поднялось» – «настроение упало», «он воспрянул духом» – «он упал духом». Или «больше – вверх, меньше – вниз»: «в прошлом году мои доходы выросли»; «количество ошибок очень низкое».

Лакофф и Джонсон полагают, что эти закономерности исходят из нашего повседневного восприятия физической реальности. Например, ассоциация «грусть – вниз» может быть связана с тем, что у грустного человека поникает осанка, он опускает голову и плечи. Точно так же, ассоциация «больше – вверх» может быть связана с тем, что когда вы наливаете жидкость в сосуд или добавляете предмет в стопку подобных, то уровень жидкости или высота стопки растет.

Другие лингвисты отмечают, что некоторые особенности слов, которые обычно не несут никакой функции (например, начальные сочетания звуков), оказывают заметный эффект на читателя или слушателя. Например, сочетание sl-: slack, slouch, sludge, slime, slosh, sloppy, slug, slut, slang, sly, slow, sloth, sleepy, slipshod, slovenly, slum, slobber, slur, slog…*** Все эти слова имеют негативный оттенок, а некоторые являются попросту грубыми.

Идея, что некоторые сочетания звуков больше «подходят» определенным предметам или понятиям, чем другие, была известна еще во времена древних греков. Очевидный пример этого – звукоподражание, то есть, слово, которое передает какой-либо реальный звук: «бах», «плюх», «пшик». В 1960-х годах исследователи провели эксперимент. Они придумали слова, содержащие определенные буквы и их комбинации, которые, как считалось, связаны с положительными или отрицательными ощущениями. Испытуемым давали послушать два выдуманных слова, а затем просили сопоставить их с приятными или неприятными эмоциями из списка. В сопоставлениях обнаружилась закономерность, которая не могла бы возникнуть случайно.

Этот тип скрытой языковой синестезии, которая имеется почти у всех людей, можно увидеть и в эксперименте, впервые проведенном в 1920-х годах: в нем исследовалась возможная связь между визуальными образами и звуковым составом слов. Исследователь Вольфганг Кёлер, немецкий и американский физиолог, изобразил две произвольных фигуры – одну с плавными округлыми очертаниями, другую с острыми углами – и придумал для них два слова: «такете» и «малума».



Испытуемым задавался вопрос, какая из фигур «такете», а какая «малума». Подавляющее большинство называло округлую фигуру «малума», а угловатую – «такете». Недавно команда профессора Рамачандрана воспроизвела результаты этого эксперимента, использовав вымышленные слова «буба» и «кики». Из опрошенных, 95% назвали округлую фигуру «буба», а фигуру с острыми углами – «кики». Как полагает Рамачандран, причина в том, что резкие очертания фигуры «кики» соответствуют резким фонетическим переходам в звучании слова, а также резкому касанию языком неба.

Профессор Рамачандран считает, что подобная синестетическая связь между слухом и зрением сыграла важную роль на пути к возникновению языка у древних людей. По его теории, наши предки начали говорить, используя звуки, с которыми у них ассоциировался тот или иной предмет. Он также отмечает, что движения губ и языка могут быть синестетически связаны с объектами и явлениями, к которым они относятся. Например, слова, обозначающие что-то маленькое, часто содержат звук “i”, который требует сближения губ и сужения голосового прохода: little, teeny, petite****, тогда как противоположное верно для слов, обозначающих нечто большое или огромное. Если теория верна, это значит, что язык появился благодаря обширному спектру синестетических связей в человеческом мозгу.

============
* Буквально, «горький холод». В переводе П. Гнедича – «холод жгучий», у М. Лозинского – «холод резкий».
** В этом смысле, очень близок к сохранению метафоры перевод М. Донского: «Вдруг по волнам // Ко мне подкрались сладостные звуки».
*** Слабый, сутулиться, слякоть, слизь, хлюпать, неряшливый, слизняк, шлюха, сленг, хитрый, медленный, лень, сонный, небрежный, неопрятный, трущобы, слюни, мямлить, ударять.
**** Маленький, крошечный, миниатюрный.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 9, часть 1

Глава 9
Дар к языкам

Языки всегда вызывали у меня огромный интерес, и теперь, обустроившись в новом доме и организовав собственный сайт, я действительно мог уделять им больше времени. Первым языком, который я изучил после литовского, был испанский. Я заинтересовался им после разговора с матерью Нила: она рассказывала о том, как их семья несколько раз ездила в Испанию, и упомянула, что сама изучала язык много лет. Я спросил, не найдется ли у нее книг, которые я мог бы позаимствовать, и она дала мне старый самоучитель. Через неделю мы снова наведались к родителям Нила, и я вернул ей книгу. Когда я свободно заговорил с ней по-испански, она не могла поверить своим ушам.

Схожим образом я выучил и румынский, когда мой друг Иан попросил у меня помощи в изучении этого языка, чтобы лучше общаться со своей женой Аной. Материал для чтения я дополнил румынским переводом знаменитой книги Сент-Экзюпери «Маленький принц» (“Micul Print” по-румынски).

Мой новейший предмет изучения – это валлийский, очень красивый и интересный язык, с которым я впервые столкнулся, когда мы с Нилом поехали в маленький городок Блайнай-Фестиниог, что в Северном Уэльсе, в горах Сноудонии. Валлийский язык является родным для многих жителей тех мест (в целом, каждый пятый житель Уэльса говорит по-валлийски), и зачастую это был единственный язык, который я слышал во время поездки.

В валлийском есть особенные черты, которые нет ни в одном другом языке, что я изучал. Слова, начинающиеся с определенных согласных, могут изменять свое начало в зависимости от того, как они используются. Например, слово ceg (рот) превращается в dy geg (твой рот), fy ngheg (мой рот) и ei cheg (ее рот). Порядок слов в валлийском также необычен – глагол ставится на первое место в предложении: Aeth Neil i Aberystwyth («Нил поехал в Аберистуит» или, буквально, «Поехал Нил в Аберистуит»). Самым сложным в изучении валлийского для меня оказалось произношение некоторых звуков, например, “ll” – для этого надо поставить язык так, будто произносишь букву L, но при этом произнести S.

Бесценным источником материала для меня стал валлийский телеканал S4C, который я смотрю по спутнику. Там показывают самые разные программы, от мыльной оперы “Pobol y Cwm” («Люди из долины») до newyddion (новости). Это оказалось отличным способом улучшить произношение и понимание на слух.

В языках мне важна и эстетическая сторона. Определенные слова и их сочетания кажутся мне особенно красивыми и вдохновляющими. Иногда я много раз перечитываю одно и то же предложение в книге, потому что мне нравится ощущение, которое вызывают у меня эти слова. Существительные – мой любимый вид слов, их мне легче всего представить мысленно.

Для изучения языка мне необходимы несколько вещей. Прежде всего, хороший большой словарь. Кроме того, мне нужны разнообразные тексты на этом языке, например, детские книги, рассказы и газетные статьи, потому что я предпочитаю учить слова в контексте целых предложений – это помогает мне понять, как работает язык. У меня прекрасная зрительная память, и когда я читаю написанное слово, фразу или предложение, я закрываю глаза, представляю его в голове и тут же запоминаю. Если же я только слышу слово или фразу, но не вижу их, то память срабатывает гораздо хуже. Общение с носителями помогает мне улучшить произношение и понимание. Я не боюсь делать ошибки, но стараюсь не повторять их после того, как мне на них укажут.

Любой язык может служить фундаментом для другого. Чем больше языков знает человек, тем легче ему выучить новый. Языки в чем-то похожи на людей: они делятся на «семьи» – группы родственных языков, которые имеют между собой определенное сходство. Кроме того, языки влияют друг на друга и заимствуют друг у друга слова. Еще не начав изучать румынский, я легко мог понять предложение “Unde este un creion galben?” («Где желтый карандаш?») из-за сходства с испанским dónde está (где), французским un crayon (карандаш) и немецким gelb (желтый).

Также в языке есть связи между словами, уникальные для каждого языка. Я легко замечаю эти связи. Например, в исландском есть слова borð (стол) и borða (есть), во французском – jour (день) и journal (газета), в немецком – Hand (рука) и Handel (ремесло).

Изучение составных слов помогает расширить словарный запас и дает полезные примеры грамматических правил языка. Например, немецкое слово «словарь» – Wortschatz – состоит из Wort (слово) и Schatz (сокровищница). В финском одно сложное слово может соответствовать целой фразе в другом языке. Например, в предложении “Hän oli talossanikin” («Он тоже был в моем доме») последнее слово talossanikin состоит из четырех частей: talo (дом) + -ssa (в) + -ni (мой) и -kin (тоже).

Некоторые аспекты языка для меня намного сложнее других. Абстрактные слова запоминаются гораздо труднее, и для каждого из них у меня есть мысленный образ, который помогает понять его смысл. Например, слово «сложность» вызывает у меня в голове образ паззла – множество разных кусочков, соединенных в одну картинку. Когда я слышу или читаю, что нечто является сложным, я представляю, что оно состоит из многих частей, которые нужно сложить вместе, чтобы получить ответ. А, к примеру, слово «триумф» вызывает у меня образ большого золотого кубка, какие выигрывают на крупных спортивных состязаниях. Если я слышу о том, как какой-нибудь политик «одержал триумф» на выборах, я представляю, как он держит над головой кубок, как капитан победившей команды на Кубке Англии по футболу. Слово «хрупкий» вызывает у меня мысли о стекле; я представляю «хрупкий мир» как стеклянного голубя. Этот образ помогает мне понять, что мир может разбиться в любой момент.

Некоторые предложения мне очень сложно анализировать, например: «Его нельзя назвать неопытным в этих делах». Два отрицания, «нельзя» и «не», отменяют друг друга. Было бы гораздо проще, если бы люди говорили: «Его можно назвать опытным в этих делах». Еще один пример – когда вопрос начинается с отрицания: «Тебе не кажется, что нам пора?» или «Ты не хочешь мороженого?» Это меня запутывает настолько, что у меня начинает болеть голова, потому что мне непонятно, что имеет в виду спрашивающий: «Ты хочешь мороженого? или «Правда ли, что ты не хочешь мороженого?» На оба вопроса можно ответить «да», но я не люблю, когда одно и то же слово означает совершенно разные вещи.

В детстве меня особенно сбивали с толку фразеологизмы. Когда о ком-то говорили, что он «не в своей тарелке», я удивлялся – как человек может поместиться в тарелку? Еще меня озадачивала популярная поговорка, которой мои родители объясняли капризное настроение кого-нибудь из братьев: «Он сегодня встал не с той ноги». «А с какой ноги надо вставать?» – спрашивал я.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

Ёдзидзюкуго

Давно не писала ничего о японском.

Есть в японском языке особая категория слов - ёдзидзюкуго, или "четырехзначные слова". Каждое из них представляет собой устойчивое сочетание ровно четырех иероглифов и выражает какое-либо емкое понятие.

Ёдзидзюкуго бывают двух видов - буквальные и идиоматические. Буквальные не несут в себе дополнительного подтекста. Их легко разъединить на отдельные слова, и означают они именно то, что означают составные части. Например:
大学教育 dai-gaku kyou-iku = 大学 dai-gaku (университет) + 教育 kyou-iku (образование) = высшее образование
歴史小説 reki-shi shou-setsu = 歴史 reki-shi (история) + 小説 shou-setsu (рассказ, роман) = исторический роман

С идиоматическими все гораздо интереснее. Они представляют собой фразеологизмы, то есть, имеют образное, переносное значение.

Например, есть слово 喜怒哀楽 (ki-do-ai-raku). По отдельности его иероглифы означают следующее: 喜 - радость, 怒 - гнев, 哀 - печаль, 楽 - веселье. Вместе это означает "человеческие эмоции".

Или еще несколько примеров:
一期一会 ichi-go-ichi-e (一 один + 期 жизнь + 一 один + 会 встреча) = "Каждая встреча бывает раз в жизни". Известное выражение, связанное с японской чайной церемонией.

十人十色 juu-nin-to-iro (十 десять + 人 человек + 十 десять + 色 цвет) = "Сколько людей, столько и мнений".

В японские ёдзидзюкуго проникла даже английская поговорка:
一石二鳥 is-seki-ni-chou (一 один + 石 камень + 二 два + 鳥 птица) = To kill two birds with one stone (буквально - "убить двух птиц одним камнем", или по-русски, "убить двух зайцев одним ударом").

Интересно, что само слово ёдзидзюкуго (yo-ji-juku-go) также относится к подобным четырехзначным словам: 四字熟語 = 四 четыре + 字 знак + 熟 готовый + 語 слово.

@темы: японский язык, лингвистика

---

"Born on a Blue Day", Глава 8, часть 4

Я всегда любил животных, начиная с моего детского интереса к божьим коровкам и заканчивая увлеченными просмотрами передач о дикой природе. Думаю, одна из причин – в том, что животные часто куда более терпимы и открыты, чем многие люди. Когда я только переехал к Нилу, я много времени проводил с его кошкой, Джей. Ей тогда было почти два года, и она была очень независимой – ей больше нравилось гулять по соседским садам, чем сидеть дома, а когда Нил пытался погладить ее или взять на руки, она начинала ворчать. Нил тогда работал в офисе и отсутствовал по десять и больше часов в день. Таким образом, до моего приезда, в первые годы своей жизни Джей почти всегда была одна. Должно быть, для нее стало сюрпризом, а то и шоком, что теперь у нее появилась компания. Поначалу я держался в стороне, зная, что она не привыкла к чьему-то постоянному присутствию. Я ждал, пока ее природное любопытство возьмет верх. И действительно, вскоре она стала подходить ко мне, когда я сидел в гостиной, обнюхивать мои ноги и руки и тереться о них носом. Со временем Джей начала все больше и больше времени проводить в доме. Когда она приходила, я опускался на пол, чтобы мое лицо было на ее уровне, медленно протягивал руку и гладил ее такими же движениями, как она лижет свой мех языком. Она начинала мурлыкать и сонно жмуриться, и тогда я знал, что завоевал ее симпатию.

Джей была очень умной и понятливой кошкой. Иногда я ложился на пол, чтобы она посидела у меня на груди или на животе. Перед тем как устроиться, она мягко топтала меня лапами. Для кошек это обычное поведение – считается, что когда они «месят» поверхность, то так выражают удовольствие. Причины этого до конца неизвестны, хотя эти действия похожи на то, как котята мнут соски кошки-матери, когда сосут молоко. Когда Джей садилась на меня, я закрывал глаза и замедлял дыхание, чтобы она подумала, что я тоже дремлю. Тогда она успокаивалась и расслаблялась, потому что знала, что я не буду делать резких движений. Часто я надевал один из своих плотных мягких свитеров, даже в теплую погоду, потому что знал, что Джей они нравились больше, чем тонкие футболки и прочая одежда.

Несмотря на такие проявления симпатии, временами Джей держалась отстраненно и безразлично, особенно по отношению к Нилу, и я знал, что его это огорчало. Я предположил, что ей нужен товарищ по играм, то есть, еще одна кошка. Я надеялся, что так она научится общению и станет более дружелюбной. Мы почитали объявления в местной газете, и увидели, что у кого-то кошка недавно родила котят. Мы позвонили и договорились о встрече. Когда мы приехали туда на следующий день, оказалось, что большую часть уже разобрали, и остались только двое. Я указал на пугливого черного котенка, и хозяева сказали, что ею – это была кошечка – никто не интересуется, потому что она совершенно черная. Мы тут же согласились взять ее себе и назвали ее Мумин. Поначалу, как и следовало ожидать, Джей не знала, что делать с новой сестренкой, и только шипела и ворчала на нее при любой возможности. Со временем, однако, она начала хотя бы терпеть ее присутствие. Но еще больше нас обрадовало то, что ее поведение тоже стало меняться: она стала гораздо более ласковой и не возражала, когда ее брали на руки. Она играла с Мумин и с нами и подолгу громко мурлыкала, если ее гладили. Встречая нас, она издавала нежнейший звук, на который я отвечал, наклоняясь к ней и касаясь носом ее мордочки.

Летом 2004 года мы отметили пятый день рождения Джей, угостив ее лакомством и купив ей новых игрушек. Однако, нам показалось, что она стала меньше есть и меньше играть. Поначалу мы списывали это на жаркое лето. Она часто сидела или спала, забравшись куда-нибудь подальше: под кровать, под стол или под вешалку для полотенец в ванной. Мне было знакомо это поведение, потому что в детстве я тоже залезал под кровать или под стол, когда хотел успокоиться. Но Джей делала это все чаще, при этом снова отдаляясь от нас. Потом наступила болезнь. Ее регулярно тошнило, хотя наружу выходила только жидкость. Поначалу это было лишь досадным неудобством, но стало повторяться все чаще, и мы забеспокоились. Она стала терять вес и медленнее передвигаться. Нил отвез ее к ветеринару, где ее осмотрели и сделали анализы. Вскоре нам сообщили, что у нее инфекция почек, что редко случается у настолько молодых кошек, и что ей нужно несколько дней провести в клинике. Мы каждый день звонили и спрашивали о ее состоянии – нам отвечали, что она стабильна. Затем, когда прошла еще неделя, нам позвонили и сказали, что Джей не реагирует на лечение, и что нам лучше приехать и повидать ее.

Мы поехали немедленно. Женщина из приемной провела нас по узкому коридору в тихую серую комнату в конце здания, и сказала, что оставит нас на несколько минут. Даже тогда я едва ли понимал всю серьезность ситуации. Мы с Нилом молча стояли посреди комнаты, и тут я увидел ее. Джей неподвижно лежала на белой подстилке, окруженная пластиковыми трубками, и время от времени издавала слабые звуки. Я нерешительно протянул руку и погладил ее; мех был свалявшимся и под ним прощупывались кости. Внезапно, словно волна ударилась о камень, на меня нахлынули настолько сильные чувства, что я не мог их удержать. Я почувствовал, как лицо у меня стало мокрым, и понял, что плачу. Нил подошел ближе, взглянул на нее и тоже начал тихо плакать. Вошла медсестра и сказала нам, что врачи делают все возможное, но у Джей очень редкая и тяжелая болезнь. Мы поехали домой и остаток вечера проплакали друг у друга на плече. На следующий день Нилу позвонили и сказали, что Джей умерла. Следующие дни были еще больше полны слез; мы никак не могли прийти в себя от столь внезапной и неожиданной потери. Мы кремировали ее и похоронили в саду под каменным надгробием. На нем написано: «Джей, 1999–2004. Ты всегда в нашем сердце».

* * *
В любых отношениях есть свои сложности, и тем более это верно, когда один или оба партнера имеют расстройство аутистического спектра. Однако, я уверен, что залогом к успеху любых отношений является не совместимость, а любовь. Когда ты кого-то любишь, становится возможным буквально все.

Бывает, что даже тривиальные бытовые ситуации вызывают у меня срыв – например, если я роняю ложку на пол, когда мою посуду. Мне нужно время, прежде чем я смогу успокоиться и вернуться к делам. Неожиданная потеря контроля даже в мелочах может оказаться для меня невыносимой, особенно когда это нарушает ритм каких-то привычных действий. Нил научился не вмешиваться, а просто ждать, пока это состояние пройдет, что обычно не занимает много времени. Его терпение очень помогает мне. Благодаря его поддержке и пониманию, такие срывы со временем стали происходить все реже.

Некоторые ситуации вызывают у меня сильную тревожность, например, когда к нам внезапно решает зайти друг или сосед. Хоть я и рад их видеть, я становлюсь напряженным и раздражительным, потому что мне приходиться менять то, как я распланировал день у себя в голове, а необходимость менять планы выбивает меня из колеи. Однако, Нил и в этом поддерживает меня и помогает сохранять спокойствие.

Кроме того, мне сложно находиться в публичных местах. Когда мы ужинаем в ресторане, я предпочитаю сидеть за столиком в углу или спиной к стене, чтобы другие посетители меня не окружали. Однажды в местном ресторане мы спокойно ели и разговаривали, когда я вдруг почувствовал запах сигаретного дыма. Я не видел, откуда он исходит и не ожидал его, поэтому сильно разнервничался. Нил хорошо это замечает, так как наблюдал это уже не раз: я перестаю смотреть в глаза и начинаю говорить односложно. Нам пришлось поскорее доесть и уйти оттуда. Мне повезло, что мы оба любим проводить время дома и редко где-то бываем. Если мы и ходим куда-нибудь, то обычно в кино или в тихий ресторан.

Нам бывает сложно разговаривать друг с другом из-за того, что у меня иногда случаются проблемы с восприятием слуховой информации. Нил что-то говорит мне, я киваю или говорю «угу» или «ладно», а позже понимаю, что не уловил ни слова. Ему бывает очень обидно рассказывать или объяснять мне что-то важное, а потом выяснять, что я ничего не понял. Проблема в том, что я не осознаю, что не слышу его. Очень часто я слышу лишь фрагменты предложений, которые мой мозг автоматически соединяет и пытается осмыслить. Однако, пропуская ключевую информацию, я часто не улавливаю реальный смысл сказанного. Со временем у меня вошло в привычку кивать и говорить «ясно», когда кто-то со мной разговаривает, чтобы собеседнику не пришлось постоянно останавливаться и повторять. Хотя большую часть времени эта тактика работает, теперь я понимаю, что в близких отношениях это недопустимо. Мы с Нилом научились проявлять терпение друг к другу: когда он говорит со мной, я уделяю ему полное внимание и подаю сигнал, когда нужно что-то повторить. Таким образом, мы можем быть уверены, что каждый из нас всецело понимает другого.

В юности я терпеть не мог бриться. Одной рукой я пытался крепко сжимать бритву, а второй – удерживать собственную голову неподвижно, но лезвия только драли и царапали лицо. На то, чтобы побриться, у меня уходило больше часа, а кожа потом горела и саднила. Это было настолько неприятно, что иногда я не брился целыми месяцами, пока отросшая борода не начинала цепляться за одежду и вновь раздражать кожу настолько, что ее приходилось сбривать. В итоге я брился примерно дважды в месяц и часто злил братьев и сестер тем, что надолго занимал ванную. Сейчас Нил раз в неделю бреет меня электробритвой, которая срезает щетину быстро и безболезненно.

Моя повышенная чувствительность к некоторым физическим ощущениям влияет и на то, как мы с Нилом проявляем ласку и любовь друг к другу. К примеру, мне неприятны легкие прикосновения – допустим, если провести пальцами по руке – и мне приходилось объяснять Нилу, почему я морщусь, когда он пытается проявить свои чувства таким образом. К счастью, я ничего не имею против, когда мы держимся за руки, или когда Нил меня обнимает.

За те годы, что мы вместе, я очень многому научился у Нила и очень многое извлек из нашей совместной жизни. Любовь несомненно изменила меня, сделав более открытым к людям и внимательным к миру вокруг. Она укрепила мою уверенность в себе и в своей способности расти и развиваться день за днем. Нил – часть моего мира, часть того, что делает меня мной, и я ни на миг не могу представить свою жизнь без него.

@темы: переводы, born on a blue day, СА

---

"Born on a Blue Day", Глава 8, часть 3

Нехватка денег не была для нас непреодолимой проблемой. Когда я огорчался или падал духом, Нил всеми силами меня ободрял и поддерживал, помогая взглянуть на ситуацию более конструктивно. На Рождество 2001 года я впервые познакомился с семьей и родителями Нила. Хоть Нил и убеждал меня, что волноваться не о чем, я ужасно нервничал. Когда мы приехали к его родителям (они жили недалеко), нас встретила его мать, которая показала мне дом и познакомила меня с другими членами семьи Нила: отцом, братом, его женой и маленькой племянницей. Все улыбались, и я был рад и спокоен. Нас накормили щедрым и вкусным обедом, после чего все обменялись открытками и подарками. На следующий день мы с Нилом поехали в Лондон, чтобы навестить мою семью и, в свою очередь, познакомить Нила с моими родителями, братьями и сестрами – все они оказались рады его увидеть. Поддержка наших семей значила очень много для нас обоих.

Следующим летом мы переехали в тихий прибрежный городок Херн-Бэй неподалеку от знаменитого Кентербери. Переезд – всегда стрессовое событие в жизни человека, и я не был исключением. В первую неделю, когда мы прибыли в новый дом, кругом царил хаос. По всему дому ваялись коробки, банки с краской, мебель стояла как попало, и возможности для отдыха и покоя было мало. Когда Нил чем-нибудь занимался, я готовил еду, заваривал чай и подносил ему необходимые вещи. Это помогало мне забыть о тревоге и сосредоточиться на том, что я мог делать, а не на том, чего не мог. Было приятно наблюдать, как жилище постепенно превращалось в настоящий дом.

Я считаю, что мне очень повезло обрести ту небольшую компанию близких друзей, что есть у меня сейчас. Благодаря электронной почте я могу более-менее регулярно переписываться с теми, кто живет далеко, например, с Реханом и Бирутой. Более новые знакомства произошли случайно и, в каком-то смысле, оказались чудесным сюрпризом. Например, один из моих ближайших нынешних друзей (его зовут Иан) был в детстве соседом Нила. Однажды, вскоре после переезда в Херн-Бэй, мы получили от него открытку, которую переслали нам родители Нила. Иан и Нил не виделись пятнадцать лет, но, когда мы как-то вечером пригласили его к себе, казалось, будто они и не расставались. Вскоре мы узнали, что и у меня достаточно общего с Ианом, например, любовь к книгам и истории, и с тех пор мы стали хорошими друзьями.

Меня очень радует, когда некоторые мои способности пригождаются друзьям. Недавно Иан женился на румынке и попросил меня помочь ему хоть немного освоить родной язык его жены. Взамен по выходным Иан учит меня играть в гольф. Я не очень хороший игрок, хотя бью неплохо. Порой Иан озадаченно чешет в затылке, когда видит, как я задом наперед иду по полю от своего мяча до лунки. Я это делаю, чтобы прочувствовать землю под ногами; тогда я лучше представляю, как покатится мяч, когда я по нему ударю.

Наши друзья знают о моем синдроме Аспергера и стараются по возможности сделать так, чтобы мне было комфортно с ними в любой ситуации. Часто они организуют встречи, которые я люблю не меньше, чем они сами. Каждый год Нил и еще один наш друг, тоже по имени Иан, совместно с их клубом мини-каров организовывают квест по поиску сокровищ и приглашают меня с собой. Каждой команде дается список вопросов и подсказок к ним. Чтобы найти ответы, нужно ездить по разнообразным местам, отмеченным на карте. Например, в подсказке может быть написано: «Там, где живет револьвер». Это значит, что ответ на вопрос находится в баре под названием «Дом Кольта». В нашей команде Иан ведет машину, Нил следит за маршрутом, а я помогаю разгадывать подсказки. Приятно вместе делать то, что каждому доставляет удовольствие по разным причинам.

Когда мы ходим в гости к друзьям, то после ужина обычно играем в какую-нибудь игру, например, в карты или настольную викторину. Нил говорит, что считается хорошим тоном позволить хозяевам выиграть, но я этого не понимаю. Если ты знаешь ответ на вопрос, почему нельзя его сказать?

Я люблю викторины и с удовольствием смотрю по телевизору передачи наподобие «Кто хочет стать миллионером?» Обычно я знаю ответы на большинство вопросов, хотя и у меня есть слабые стороны – например, поп-музыка или художественная литература. Больше всего я люблю вопросы, которые касаются дат, например: «В каком году чемпионат мира по снукеру впервые прошел в театре Крусибл?» (ответ: в 1977) или хронологии – «Расположите четыре исторических события в том порядке, в каком они произошли».

Вскоре после переезда в Херн-Бэй мы с Нилом решили вместе заняться идеей, которая пришла мне в голову – создать образовательный сайт с онлайн-курсами для изучения языков. Поскольку Нил разбирался в компьютерах, он отвечал за все технические детали, а я занимался программой курсов и общим наполнением сайта. Поразмыслив, я решил назвать сайт Optimnem – в честь богини Мнемозины, создательницы слов и языка в греческой мифологии. Уроки рассылаются ученикам по электронной почте и сопровождаются аудиозаписями, сделанными носителями языка, многочисленными примерами и упражнениями, которые помогают отрабатывать и закреплять материал на каждом этапе. При создании курсов мне очень пригодилось то, что я работал преподавателем в Литве и репетитором дома. Я постарался уделить особое внимание тем сторонам изучения языка, которые вызывают больше всего сложностей. Кроме того, мне хотелось создать курсы, которые отражали бы мой собственный опыт как аутиста, изучающего языки. По этим причинам каждый курс разделен на небольшие, легкие в усвоении фрагменты. В уроках практически не используются специфические термины, например, «именительный падеж», «родительный падеж» или «спряжение», а вместо этого простым и ясным языком объясняется, как слова изменяются, например, в зависимости от места в предложении. Благодаря большому количеству письменных примеров ученики также видят, как работает язык в различных ситуациях. Кроме того, новые слова легче запомнить, когда они представлены визуально и в определенном контексте. Сайт Optimnem был запущен в сентябре 2002 года и приобрел большой успех. Сейчас он существует уже четыре года и за это время набрал миллионы просмотров. Им пользуются люди всех возрастов и со всего мира. Сайт одобрен Британской образовательной сетью – правительственным порталом, который «открывает двери к ценным образовательным материалам в интернете».

Успех сайта означал, что у меня появилась работа и доход, что меня радовало и наполняло гордостью. Кроме того, я мог работать на дому, что для меня большой плюс, поскольку я испытываю сильную тревожность, если не могу контролировать обстановку и не чувствую себя комфортно. Я рад быть человеком, который работает сам на себя, хотя, конечно, это непросто, и достичь финансовой независимости таким способом может быть гораздо сложнее, чем работая в компании.

Нил теперь тоже работает из дома, наведываясь в офис в Рамсгейте лишь раз в неделю. В обычный будний день я сижу со своим компьютером за кухонным столом в дальнем конце дома, где окна выходят в сад, а Нил работает в комнате наверху, которую мы из спальни переделали в кабинет. Если мне нужен какой-то совет по поводу сайта, мне достаточно лишь подняться по лестнице и спросить Нила. Нам приятно видеть друг друга постоянно, хотя я знаю, что это подходит не всем. Мы вместе обедаем сэндвичами и супом, что я приготовил, и разговариваем о чем-нибудь. Нил рад время от времени разделять мои навязчивые привычки: например, пить чай каждый день в одно и то же время. После работы мы вместе готовим ужин на кухне, это дает возможность нам обоим расслабиться и переключить мысли на что-то другое.

@темы: переводы, born on a blue day, СА